 |  |
Авторизация
| Главная / Статьи / Archive issues / Развитие личности №4 / 1999 / Особенности этнического самосознания подростков бурят в современных условиях |
Этнопсихология и этнопедагогика
Стр. «99—113»
Особенности этнического самосознания подростков бурят в современных условиях
В современных условиях политического и социально-экономического кризиса, когда этнические общности попадают в экстремальные ситуации и оказываются аварийными группами, возрастает потребность в психологических знаниях для сохранения стабильности межэтнических отношений, поддержания этнического самосознания.
Необходимость изучения особенностей этнического самосознания бурят
Исследование этнического самосознания бурят актуализировано историческим моментом открытого кризиса, который переживает сейчас бурятский этнос и бурятская национальная культура, национальное самосознание бурят[1]. Идея национального самоопределения бурятского этноса и его консолидации прошла в своём развитии ряд этапов. Современный этап бурятского самосознания характеризуется исследователями как «осознание угрозы существования нации, понимание необходимости суверенитета, равноправия, возрождения уникальных этнических традиций и языка»[2].
Процесс консолидации бурятского этноса имеет свою специфику, его определяют: 1 – своёобразие религиозных традиций – сосуществование шаманизма, буддизма, христианства; 2 – возбуждение внутриэтнических (родовых) отношений в контексте изменяющейся ментальности.
Известно, что монгольские этносы, в число которых входит бурятский, относятся к типу мало модернизируемых культур, сохраняющих традиционный уклад и элементы родового самосознания. По сей день в бурятском обществе преобладает ориентировка на индивида и связанные с ним социальные ожидания как представителя рода, а не как отдельной личности. До сих пор из поколения в поколение родовая культура передаёт традиции отношений «Мы» и «Они», определяя тем самым специфику развития этнического самосознания[3].
В момент отхода от политики культурной ассимиляции остро ощущается глубинное тяготение этноса и отдельных людей в него входящих к интеграции, стремление к сохранению традиций, культуры, поиск путей этнической консолидации и собственной идентичности.
В особой ситуации оказывается современный подросток с его формирующейся потребностью в личностном самоопределении. Основное новообразование этого возраста – перенос социального сознания во внутренний план, становление самосознания. Практически все психологи сходятся на том, что подростковый возраст является совершенно особым этапом развития личности. Существенная личностная особенность старшего подростка – актуализация потребности в жизненном самоопределении (А.С. Арсеньев, Л.И. Божович, И.С. Кон, А.В. Мудрик, В.С. Мухина, А.В. Петровский, Д.И. Фельдштейн). Указанные особенности сказываются на характере развития самосознания, делают его весьма чувствительным к этническим проблемам. В этой связи особую значимость приобретает исследование этнического самосознания подростков бурят для принятия профилактических мер во избежание абсолютизации «своих» и «чужих», снятия межэтнической напряжённости.
Теоретическая основа исследования
Теоретической основой исследования явилась концепция становления этнического самосознания В.С. Мухиной. Согласно этой концепции самосознание — универсальная, исторически сложившаяся и социально обусловленная психологическая структура, присущая каждому социализированному индивиду. Эта структура состоит из звеньев, которые составляют содержание ключевых переживаний личности и выступают внутренними факторами рефлексии её отношения к самой себе и окружающему миру. Согласно В.С. Мухиной, структуру самосознания составляют идентификация с собственным телом и именем; притязание на признание; половая идентификация; психологическое время личности (индивидуальное прошлое, настоящее и будущее); социальное пространство личности (осознание прав и обязанностей). Каждый этнос является носителем своёго, исторически обусловленного содержания, конструирующего качественное наполнение звеньев. Содержательное наполнение звеньев самосознания зависит от характеристик этнической среды, в рамках которой проходит становление самосознания личности.
Самосознание формирует отношение к самому себе
Самосознание, как важный структурный компонент личности, есть процесс познания человеком самого себя, в результате которого образуется представление о себе как субъекте деятельности и общения, складывается отношение к самому себе. Самосознание является наивысшей концентрацией субъективности для каждого человека, в которой воплощается ощущение собственности состояний, переживаний, поступков, личной целостности и нерасторжимости. Самосознание является следствием социальных взаимодействий и определяется социальным опытом индивида[4].
Изучая особенности самосознания подростков, развивающихся в условиях этнической консолидации и межэтнического взаимодействия, мы сочли целесообразным рассмотреть вопрос об отражении в самосознании личности собственной этнической идентичности.
История понятия этнического самосознания
Отечественная история понятия этнического самосознания связана с именами историков В.О. Ключевского, С.М. Соловьёва, философов Н.А. Бердяева, А.М. Карамзина, Н.О. Лосского, И.А. Ильина, В.С. Соловьёва. Дальнейшее развитие понятие этнического самосознания получило в стенах Русского Географического общества, ставшим центром этнопсихологических исследований с 1846 года.
Несколько позже появились работы Г.Г. Шпета, Д.И. Овсянико-Куликовского, в которых анализировались психологические аспекты этнического самосознания.
Г.Г. Шпет утверждал, что принадлежность к этносу определяется не биологической наследственностью, а сознательным приобщением к тем культурным ценностям и святыням, которые образуют содержание истории народов: «Человек, действительно, сам духовно определяет себя, относит себя к данному народу, он может даже «переменить» народ, войти в состав и дух другого народа, однако опять не «произвольно», а путём долгого и упорного труда пересоздания детерминирующего его духовного уклада»[5].
Появление в 1945 году работ В.В. Мавродина и Д.С. Лихачёва, позже специальной статьи П.И. Кушнера заложило начало исследовательской традиции в изучении этнического самосознания[6].
Нами рассмотрены позиции Ю.В. Бромлея, М.В. Крюкова, Л.М. Дробижевой, В.И. Козлова, Е.М. Колпакова и др. Большинство авторов определяют этническое самосознание как важный компонент и непременное условие функционирования каждого этноса. Этническое самосознание включает идентификацию индивида с определённой этнической общностью на основе осознавания своей принадлежности к определённому народу; оно есть социально- психологический результат эмоционально-когнитивных и ценностных процессов этнической идентификации.
Понятие этническое самосознание более широкое понятие, включающее этническую идентичность как когнитивно- мотивационное ядро этнического самосознания. Использование и обращение в нашем случае к понятию этнического самосознания связано также с тем, что при его исследовании приобретает значимость роль этнических традиций, ценностных ориентаций.
Формирование этнического самосознания происходит на основе оппозиционного принципа «Мы—Они»[7].
С точки зрения содержания самосознания и динамики его развития для нас продуктивна концепция становления этнического самосознания В.С. Мухиной, которая позволяет изучать феномен самосознания личности как преемника этнических традиций в аспекте исторического развития человечества.
Методы исследования
Для проведения исследования мы использовали следующие методы: 1 — проективный метод депривации структурных звеньев самосознания (В.С. Мухина, К.А. Хвостов); 2 — метод включённого наблюдения; 3 — метод ретроспективной рефлексии.
Проективный метод депривации структурных звеньев самосознания направлен на изучение особенностей структуры самосознания подростков разных этносов; выявление специфики типов реакций в ситуациях на депривацию структурного звена самосознания со стороны представителей «своего» и «другого» этносов.
Отвечая за персонаж — подростка, изображённого на рисунке, испытуемый исходит из собственного жизненного опыта, то есть проецирует свои чувства и типичные для себя реакции в той ситуации, которая отражена на рисунке. Ответ испытуемого кодируется: реакция испытуемого в состоянии фрустрации соотносится с тем или иным типом поведения. Учитывались 5 типов поведения. Перечислим типы поведения:
1. Активно включаемый, адекватно лояльный, стремящийся к преодолению тип поведения — высшая позитивная форма социально-нормативной реакции.
2. Активно включаемый, неадекватно лояльный, фиксированный на фрустрации тип поведения — социально неразвитая (адаптивная) позитивная форма реагирования на фрустрацию.
3. Активно включаемый, адекватно нелояльный (агрессивный), фиксированный на фрустрации тип поведения — негативная нормативная форма социального реагирования.
4. Активно включаемый, адекватно нелояльный (игнорирующий), фиксированный на фрустрации тип поведения — негативная нормативная форма социального поведения.
5. Пассивный, невключенный тип поведения — социально неразвитая, неадаптивная форма реагирования на фрустрацию.
Включённое наблюдение представляет собой метод сбора информации об изучаемом объекте путём непосредственного восприятия и прямой регистрации всех факторов, касающихся изучаемого объекта.
В процессе включённого наблюдения были выделены явления, события, действия, формы поведения, которые интерпретированы в соответствующих категориях (звенья самосознания личности: имя, притязания на признание, половая идентификация, психологическое время, социальное пространство).
В качестве единицы обсчёта выделены пословицы и поговорки, которые классифицированы по одной из категорий.
Метод включённого наблюдения применяется в сочетании с проективным методом и методом ретроспективной рефлексии с целью уточнения полученных количественных данных и получения объективной информации.
Метод ретроспективной рефлексии состоит в том, что исследователь располагает зафиксированным материалом, при помощи которого установлено, что во все времена структура самосознания определялась одними и теми же блоками.
Статистическая достоверность различий в частоте проявлений типов реакций у исследуемых проверялась с помощью непараметрического критерия хи — квадрат и критерия Фишера (F). Сходство между группами определялось с помощью коэффициента корреляции.
Состояние проблемы в бурятоведении
Проблема самосознания этноса в бурятоведении разрабатывается и исследуется, начиная с XIX века (Д.Банзаров, Н.Витсен, Ф.Ланганс, В.Михайлов, Г.Н. Потанин, М.Н. Хангалов). Особое место в бурятоведении занимают работы, отражающие проблему национального движения в Бурятии. Идеи консолидации этноса, вопросы социального переустройства общества через буддизм были развиты Ц. Жамцарано, А. Доржиевым, Б. Барадиным, Б. Очировым.
Наиболее активно проблема этнического самосознания в бурятоведении начинает разрабатываться с конца 80-х гг. Выходит в свет большое количество статей, в которых самосознание этноса рассматривается в контексте изучения социально-политических процессов (С.Б. Данзанов, 1992, Б.Д. Рандалов, 1993, Т.М. Михайлов, 1992, Ц.Д. Нимаев, 1993, К.Хамфри, 1991), культуры, религии, языка (Л.Л. Абаева, 1992, К.Г. Герасимова, 1992, Т.Н. Жуковская, 1988, Т.М. Михайлов, 1996).
Установлено, что в своём формировании и развитии бурятское самосознание прошло ряд этапов. Первый период — охватывает предоктябрьский период до середины 30-х годов, когда наблюдалось бурное, «небывалое» пробуждение национального самосознания бурят. Второй период (30-е — середина 80-х гг.) специалисты характеризуют как кризисный, как период застоя, деэтнизации. В этот период антиконституционный акт 1937 г. искусственно раздробил единую Бурят-Монгольскую республику, с последующей передачей исконных земель бурят Иркутской и Читинской областям. Отмена старомонгольской письменности в 1931 г. отрицательно сказалась на консолидации бурят через единый бурятский язык. Именно в этот период усилился национальный нигилизм, маргинальный статус стал нормой для определённой части населения. Третий период начался с середины 80-х гг. Он некоторыми авторами (И.Егоров, 1996; К.Хамфри, 1991; Т.Михайлов, 1996) характеризуется как осознание угрозы существования нации, актуализации вопросов суверенитета, равноправия, обучения на родном языке. В этот период провозглашён суверенитет республики (1992); проводится работа по возрождению духовной культуры народа. Бурятский язык обрел статус государственного языка на территории республики, возвращаются к народу исконные традиции, обычаи.
Обратимся к материалу нашего анализа.
Фольклор и мифология
Рассматривая фольклор, мифологию этноса как основу формирования этнического самосознания[8] (Г.Н. Волков, 1997; В.С. Мухина, 1985), мы проанализировали пословицы и поговорки с точки зрения наполнения структурных звеньев самосознания.
Психологический анализ пословиц и поговорок позволяет в них выделить ценностные отношения:
к имени: «Чем имя потерять, лучше кости (свои) поломать»; «Некто без имени, жук без разума»; «Хорошее имя трудно найти, плохое имя трудно отскоблить»; «Береги шубу, пока она нова, береги имя, пока оно не запятнано»; «Чем жить с плохим именем, лучше умереть с хорошим именем»; «Ищут славу (имя) всю жизнь, а теряют в один день».
К притязанию на признание в сфере социальных ожиданий и нормативов: «Не суй свои ноги в чужое дело, не протягивай свои руки к чужому добру»; «Хорошо, когда нрав нраву подходит, ворот шубе подходит»; «Совершённый поступок на тебе не отзовется, вверх брошенный камень на голову упадёт».
К половой идентичности: «Женщины ножницы и шило собирают, мужчины лук и стрелы ладят»; «Корове не подходит седло, женщине не идёт вино»; «Пустой мужчина смеётся, плохое седло скрипит»; «Долг мужчины — на службе, долг женщины — на чужбине»; «Мужчина родится в доме, а умереть должен в степи»; «Мужчина промышляет добычу, женщина хозяйничает в доме».
К индивидуальному времени личности: «Всему своё время»; «Когда приходит время, и чайка попадает в сеть»; «Человеком становятся уже с детства, рысаком — с жеребёнка»; «Из невзрачного жеребёнка — аргамак, из-под бедной шубы — богатырь»; «Руки до поклажи (на седле) дотянулись, ноги — до стремян» (пословица отражает мысль о переходе подростка во взрослость).
К социальному пространству прав и обязанностей: «Кто оставил свой род, того даже на воде огонь уничтожит»; «Кто на ногах ушёл — вернется, кто поперек (т.е. нарушив обычаи) ушёл, тот не вернется», — так гласит одна из старых бурятских пословиц. Она передаёт правовое положение члена рода, который должен поступать так, как все другие, но не мог нарушить обычаи и неписаные законы.
Бурятский фольклор в контексте нашего исследования позволил обсуждать природу самосознания этноса. Как у всякого народа мы наблюдаем у бурят «особое отношение к слову, представление слова как сакрального объекта или даже субъекта»[9].
Метод ретроспективной рефлексии
Помимо анализа фольклора и мифологии в национальных произведениях бурят нами проводился анализ результатов метода ретроспективной рефлексии. Оказалось, что традиционные и современные ценностные ориентации среднего и старшего поколения являются идентичными.
Включённое наблюдение
Анализ материала, полученного в ходе включённого наблюдения, показал, что исконная родовая культура, традиционные ценностные ориентации входят в структуру самосознания каждой личности, наполняя её звенья конкретным содержанием. Рассмотрим конкретно звенья самосознания.
Имя. У бурят имя имеет сложно обусловленную психологическую нагрузку. При константности функции различения и введения в род имя на новом этапе общественных отношений сохраняет одну важную функцию — символ преемственной связи поколений, генеалогии рода в целом. При этом наблюдается идентификация носителя конкретного имени со всеми родовыми предками.
Содержательный анализ материала по именам показал, что в бурятском именнике сохранены первичный антропонимический фонд (68 % при n = 200) и элементы языческого отношения к имени (обряд наречения ребёнка именем в случае болезни, имена — обереги, имена — ограничители).
Притязание на признание. Современные нормы социального поведения бурят уже не существуют в виде жестких нормативов родового долга, а размещаются в сфере кодексов и моральных представлений. Вместе с тем соблюдение традиционных норм поведения в соответствии с возрастом, полом адекватно оценивается и осмысливается, особенно в сельской местности.
В бурятоведении широко разделяется представление о «eho заншал» — своёобразный этикет — как о реальности, регулирующей бурятскую жизнь. Анализ включённого наблюдения этикетных ситуаций позволяет констатировать, что притязание на признание идёт через уважительное отношение людей друг к другу, доброжелательность, духовное единство с природой, почитание старших, сохранение родного очага, забота о приумножении рода.
Половая идентификация. У бурят выражена половая дифференциация, определяющая и регулирующая отношения между представителями полов. С исчезновением социально табуированных отношений (табу: языковые — личные имена, контактные — между женой и родственниками мужа) остаются актуальными традиционные представления о роли и месте мужчины и женщины. Особое отношение к мужчинам освящено глубокой по давности традицией: сын — это будущий кормилец старых родителей, наследник семейного очага и хозяйства, а главное — продолжатель рода. Положение бурятской женщины имеет двойственный характер: с одной стороны, по традиции женщина ниже по статусу по сравнению с мужчиной, но, с другой стороны, современная бурятка уже обладает свободой действий (хозяйка дома, участие в общественных и семейных праздниках и разных развлечениях). Однако на ряде общественных молебствий — обо, тайлаганах — женщина, согласно религиозным воззрениям, до сих пор не имеет права присутствовать.
Психологическое время личности. С древности буряты придают огромное значение своим родословным, свято оберегают их незапятнанность. Сеть родословных отражает феномен ощущения индивида во времени: когда появляется прошлое — «урьд» («прежде, раньше, впереди»), он по-новому начинает относиться к самому себе. В настоящем остаётся актуальным положение: каждый ребёнок должен с детства знать своё племя и происхождение до седьмого колена. Способность к соотношению себя настоящего с собой в прошлом и будущем позволяет индивиду ощущать себя продолжателем рода, связующей нитью поколений, воспитывает чувство ответственности, ибо никому не хочется оставить о себе у потомков негативную память. Таким образом, психологическое время личности у бурят заложено в традиционную преемственность отношений поколений и контролируется этими отношениями.
Социальное пространство. Основные условия развития и бытия бурят психологически вводят их в сферу прав и обязанностей. В качестве условий выступают следующие:
- (Место, где протекает время жизни индивида — «Тоонто» — ключевое понятие для этноса. Вследствие исторического развития этноса произошло расширение семантического поля понятия «тоонто» — узкого архаичного значения «послед, плацента» до понятия «малая родина, родная земля» и стало одним из ключевых понятий этноса.
- («Eho заншал» — система знаков, выражающих сложившиеся, специфические нравственные принципы общения и нормы. Притязая на признание, индивид должен усвоить исторически обусловленную систему символов: предметы, жесты, мимику, традиционные способы выражения эмоций, чувство своей чести и достоинства, ценностное отношение к чести и достоинству другого человека.
Проективный метод депривации структурных звеньев самосознания
Исследование проводилось в четырех группах, сформированных с учётом этнической, половой принадлежности и местом проживания (город или село) исследуемых.
В исследовании участвовали подростки бурятского и русского этносов 15—17 лет, всего 400 человек (200 бурят и 200 русских). Последовательность анализа для сопоставления и выявления особенностей структуры самосознания и типов реагирования на ситуацию фрустрации была следующей:
сравнительный анализ типов реакции на ситуацию фрустрации структурных звеньев самосознания городских и сельских русских юношей;
сравнительный анализ типов реакции на ситуацию фрустрации структурных звеньев самосознания городских и сельских русских девушек;
сравнительный анализ типов реакции на ситуацию фрустрации структурных звеньев самосознания городских и сельских бурятских юношей;
сравнительный анализ типов реакции на ситуацию фрустрации структурных звеньев самосознания городских и сельских бурятских девушек.
Как оказалось, бурятские и русские подростки демонстрируют различные способы реагирования на проективную ситуацию фрустрации педагогом своего и другого этноса и родителями.
Бурятские подростки. При депривации педагогом своего этноса подростки буряты проявляют неадекватно-лояльный тип реакции. Это свидетельствует о том, что в ситуациях взаимодействия с педагогом подростки буряты ориентированы на поведение, опирающееся на усвоенные конвенциональные нормы и этические эталоны. При этом пассивный тип реакции, свойственный сельским буряткам, свидетельствует об особенностях социализации, в силу которых они не осмеливаются возражать и прибегают к пассивной психологической защите.
Русские подростки. При депривации педагогом своего этноса подростки проявляют игнорирующие типы реакций. Критически относясь к негативной оценке педагога, они стремятся сохранить позитивное отношение к себе, демонстрируют обособление. Городские девушки проявляют в два раза чаще адекватно-лояльные типы реакций по сравнению с городскими бурятскими девушками.
При депривации со стороны педагога «другого» этноса как у бурятских, так и у русских подростков проявляется более выраженная агрессия. Нелояльность, некорректность со стороны взрослых в период межэтнической напряжённости могут вызвать у подростков агрессию на «другой» этнос.
При депривации со стороны родителей у подростков обоих этносов обнаруживается высокая степень лояльных типов реакций, что обусловлено особенностями воспитания в традиционной семье через почитание родителей.
Бурятские подростки в условиях депривации со стороны родителей более склонны проявлять пассивность, неадаптированность.
Русские подростки. При депривации со стороны родителей проявляются агрессивные типы реакций в два раза чаще, чем у бурятских подростков.
При депривации сверстниками доминируют агрессивные реакции, особенно на представителей «другого» этноса. Общее доминирование агрессивных реакций у подростков обоих этносов не исключило выраженную агрессию городских буряток. Сверстники как равностатусная часть социального окружения провоцируют открытое выражение внутреннего напряжения, вызванного фрустрацией. Поэтому реакции подростков на депривацию со стороны сверстников являются наиболее показательными при определении субъективной значимости отдельных структурных звеньев.
Общей тенденцией проявления типов реакций при депривации структурных звеньев самосознания сверстниками своего и другого этноса у бурятских и русских подростков являются агрессивный и неадекватно-лояльный типы. При этом при депривации сверстниками другого этноса фрустрация с агрессией проявляется чаще, чем при депривации сверстниками своего этноса. Городские подростки проявляют агрессивные реакции на фрустраторов «своего и другого» этносов чаще, чем сельские. Дифференцированное реагирование на ситуации фрустрации, что отражается в снижении адекватно лояльных реакций на фрустраторов другого этноса, свидетельствует об этническом обособлении в условиях депривации (см. табл.).
Выраженность типов реакций* у бурятских и русских подростков 15—17 лет на ситуации фрустрации со стороны сверстников «своего и другого» этносов (%)
Этнос |
Место проживания |
со своим этносом |
с другим этносом |
тип реакции |
тип реакции |
||
1 2 3 4 5 |
1 2 3 4 5 |
||
русские |
город |
14,2 23,0 37,9 14,2 11,1 | 9,9 19,3 44,1 16,4 10,3 |
село |
13,1 19,7 34,1 22,2 10,9 | 13,2 20,9 40,1 13,1 7,7 | |
буряты |
город |
12,4 18,3 39,6 17,1 12,6 | 8,8 16,9 48,9 16,0 9,9 |
село |
17,0 18,0 35,6 15,7 13,7 | 11,4 18,9 41,6 14,4 13,7 | |
Всего |
14 20 36,5 18,5 11,0 | 10,8 19,0 43,6 15 12,6 | |
*Типы реакций: 1 — адекватный лояльный, 2 — неадекватный лояльный, 3 — агрессивный, 4 — игнорирующий, 5 — пассивный.
Наиболее депривируются такие звенья самосознания как имя, притязание на признание, половая идентификация. Доминирование агрессивных реакций отражает большую субъективную значимость для подростков данных структурных звеньев самосознания.
Проанализированные в целом ситуации фрустрации позволяют выделить общую тенденцию: независимо от места проживания (город, село) у бурятских и русских подростков преобладают агрессивный и неадекватно-лояльный типы реакций и менее выражены адекватно-лояльный, игнорирующий и пассивный. Масштаб выраженности агрессивного типа поведения на фрустраторов своего и другого этносов у городских подростков выше, чем у сельских. Высокий уровень агрессивного и неадекватно-лояльного типов реакций отражают состояние внутреннего дискомфорта, характерной психологической защиты своего «Я» в ситуациях депривации ценностных ориентаций «другим» этносом.
Выводы
Результаты проведённого исследования дали основания для следующих выводов:
1. Самосознание подростков бурят в современных условиях обусловлено специфической социальной ситуацией. В контексте общекультурных, традиционных и полирелигиозных реалий социальной ситуации Бурятии особенностью самосознания подростков бурят является конгломерат отражения традиционных ценностных ориентаций, слитых с ценностными ориентациями европейской (российской) культуры.
2. Самосознание бурятских подростков несёт в себе тенденции традиционности.
Имя для бурятских подростков имеет сложнообусловленную психологическую нагрузку. Имя выполняет функцию — символ преемственной связи поколений, генеалогии рода в целом. В культуре бурят сохранены первичный антропонимический фонд, утраченный большинством европейских народов и элементы родового отношения к имени (обычай наречения, перемена имени в случае болезни, передача имени по наследству, имена-обереги). Носитель конкретного имени осознаёт собственную сущность, идентифицируя себя со всеми родовыми предками; в обществе преобладает ориентировка на восприятие носителя имени и связанные с ним социальные ожидания не как отдельной личности, а как представителя рода. Однако наблюдается ассимиляция имен городских подростков в более широкий именник окружающих этносов. Сравнительный анализ именника подростков города и села показал, что в селе чаще, чем в городе, дают традиционные имена.
Притязание на признание также традиционно выражается в соблюдении норм и порядка социального поведения. Притязают на самоценность, семью, род, родственников, ценностные отношения к полу, статус, соблюдение традиционных норм гостеприимства и уважения к старшим, межличностные отношения, а также на ценность образования. Выявлена усиливающаяся активизация религиозных ценностных ориентаций молодёжи (буддийских, шаманистских и христианских), что вызвано прежде всего тягой молодёжи к традиционным религиозным установкам и духовным ценностям своих предков.
Половая идентификация в самосознании молодого поколения традиционна: представления о роли и месте мужчины и женщины в семье и обществе формируются в рамках менталитета предков.
Психологическое время личности. Соотнесение себя настоящего с собой в прошлом и будущем через родословные связи позволяет подростку ощущать себя продолжателем рода, связывающей нитью поколений, воспитывает чувство ответственности. Преобладание пассивного типа реагирования, свойственного подросткам в звене психологического времени, отражает этнопсихологические черты созерцательного отношения ко времени вообще в традиционной культуре бурят.
Бытие в социальном пространстве, которое предопределено системой традиционных принципов общения и норм «Eho заншал» (система знаков, выражающих сложившиеся, специфические нравственные принципы общения и нормы), государственными и религиозными законами ориентирует бурятских подростков на усвоение обязанностей в системе традиционных отношений и на усвоение обязанностей и прав в системе официальных общественных отношений. Актуализированность в сознании подростков сущностных характеристик этноса (исконная культура, традиционная религия, ценностные ориентации) свидетельствует об ориентированности молодого поколения на традиционные нормативы поведения.
3. Особенности отражения европейских (российских) влияний в самосознании подростков бурят находят выражение в следующем: 1 — высоко притязание своего «я» вопреки традиции ориентирования на родовые ожидания; 2 — в половой идентификации современных подростков представлены как традиционные полоролевые стереотипы, так и требования современной жизни — ценятся образованность и самостоятельность; 3 — в социальном пространстве подростки ориентированы и на усвоение обязанностей в системе традиционных отношений, и на усвоение обязанностей и прав в системе официальных общественных отношений.
4. Выраженность специфики самосознания подростков бурят зависит от места проживания. Этническое самосознание городских подростков является маргинальным: оно несет в себе синкрет родовых и современных европейских ориентаций; у сельских бурят более выражена традиционная родовая идентификация.
5. Особенности самосознания бурятских подростков находят выражение в рефлексии относительно таких структурных звеньев как имя, притязание на признание, половая идентификация. Подростки выражают ценностное отношение к своему национальному имени; притязания на признание ориентированы прежде всего на традиционные предписания; половая идентификация носит традиционные ориентации.
6. Особенностью самосознания и поведения бурятских подростков является усиление межэтнического обособления, проявляющееся в увеличении количества агрессивных реакций по отношению к «другим».
7. Исследование фрустрированности структурных звеньев самосознания бурятских подростков показало зависимость их социальных реакций от традиционного стиля общения и воспитания.
Как оказалось, бурятские и русские подростки демонстрируют различные способы реагирования на проективную ситуацию фрустрации педагогом своего и другого этноса и фрустрации родителями.
Бурятские подростки. При депривации педагогом своего этноса подростки буряты проявляют неадекватно-лояльный тип реакции. Это свидетельствует о том, что в ситуациях взаимодействия с педагогом подростки буряты ориентированы на поведение, опирающееся на усвоенные конвенциональные нормы и этические эталоны. При этом пассивный тип реакции, свойственный сельским буряткам, свидетельствует об особенностях социализации, в силу которых они не осмеливаются возражать и прибегают к пассивной психологической защите.
Русские подростки. При депривации педагогом своего этноса подростки проявляют игнорирующие типы реакций. Критически относясь к негативной оценке педагога, они стремятся сохранить позитивное отношение к себе, демонстрируют обособление.
Городские девушки проявляют в два раза чаще адекватно-лояльные типы реакций по сравнению с городскими бурятскими девушками.
При депривации со стороны педагога «другого» этноса как у бурятских, так и у русских подростков проявляется более выраженная агрессия. Нелояльность, некорректность со стороны взрослых в период межэтнической напряжённости могут вызвать у подростков агрессию на «другой» этнос.
При депривации со стороны родителей у подростков обоих этносов обнаруживается высокая степень лояльных типов реакций, что обусловлено особенностями воспитания в традиционной семье через почитание родителей.
Бурятские подростки в условиях депривации со стороны родителей более склонны проявлять пассивность, неадаптированность.
Русские подростки при депривации со стороны родителей проявляют агрессивные типы реакций в два раза чаще, чем у бурятских подростков.
При депривации сверстниками доминируют агрессивные реакции, особенно на представителей «другого» этноса. Следует специально указать на выраженную агрессивность городских буряток, которая превосходит агрессивность бурятских и русских подростков.
- Егоров Е.М. О Конгрессе бурятского народа //Современное положение бурятского народа и перспективы его развития. Улан-Удэ, 1996. С.18—22; Михайлов Т.М. Современные этнокультурные процессы в Бурятии //Культурно-бытовые традиции бурят и монголов. Улан-Удэ, 1993. С. 13; Хамфри К. Буряты: поиск национальной идентичности. Восток. 1991. №5. С. 32—37.
- Михайлов Т.М. Проблема возрождения бурятской нации //Современное положение бурятского народа и перспективы его развития. Улан-Удэ, 1996. С. 11.
- Вебер М. Типы социального поведения. Нравы. Обычаи //Избр. произведения. М., 1990. С. 633—636; Мухина В.С. Этнопсихология: настоящее и будущее //Психологический журнал. 1994. №3. С. 42—49; Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. М., 1973.
- Абульханова-Славская К.А. Социальное мышление личности: проблемы и стратегия исследования //Психологический журнал. 1994. Т. 14. № 4. С.39—55.
- Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. Спб., 1996. 154 с.
- Кушнер П.И. Национальное самосознание как этнический определитель // Краткие сообщения Ин-та этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. 1949. Т. VIII. С. 335.
- Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. М., 1973.
- Волков Г.Н. Этнопедагогика. М., 1999. 168 с.; Мухина В.С. Этнопсихология: настоящее и будущее //Психологический журнал. 1994.№ 3. С. 42—49.
- Иванов С.В. Древние представления некоторых народов Сибири о слове, мысли, образе //Страны и народы Востока. Вып. 17. Кн. 3. М., 1975.
«Развитие личности» // Для профессионалов науки и практики. Для тех, кто готов взять на себя ответственность за воспитание и развитие личности