 |  |
Авторизация
| Главная / Статьи / Archive issues / Развитие личности №1 / 2003 / Проблема материнства и ментальности женщин в местах лишения свободы |
Личность в экстремальных условиях
Стр. «141—153»
Проблема материнства и ментальности женщин в местах лишения свободы
Ментальность и ее детерминанты
Ментальность, как принято считать, — уровень индивидуального и общественного сознания. О ментальности говорят в разных контекстах, при этом выделяют (анализируют) детерминанты, содействующие их формированию. Совершенно справедливо писал А.Я. Гуревич: «Когда мы говорим о ментальности, то имеем в виду прежде всего не какие-то вполне осознанные и более или менее четко формулируемые идеи и принципы, а то конкретное наполнение, которое в них вкладывается — не «план выражения», а «план содержания», не абстрактные догмы, а «социальную историю идей». Человек способен ответить на вопрос о том, каковы идеи, которыми он руководствуется…» [1]. А.Я. Гуревич безусловно имел в виду человека достаточного уровня культурного развития.
Не все люди способны ответить на вопрос о том, какими идеями они руководствуются, но каждый человек несет в себе некую специфическую ментальность как составляющую индивидуального сознания.
У заключенной в тюрьму женщины особая ментальность
Женщина, — беременная или мать малолетнего ребенка, — находящаяся в местах лишения свободы, помимо индивидуальных, социально и уникально обусловленных особенностей своей ментальности, является еще и носительницей ментальности матери и осужденного человека, отбывающего наказание. В сознании такой женщины, через эти особенности ее ментальности, отражается картина мира, включающая в себя, в частности, представления о материнстве, об отношении к социуму вообще, о свободе и несвободе, о чести, добре и зле, о семье, о жизни и смерти и многом другом, что было осмысленно в ценностных категориях предшествующими поколениями.
Факторы, определяющие индивидуальную ментальность
Мы полагаем, что индивидуальная ментальность формируется под влиянием факторов, которые определяют вообще все стороны развития человека — его психики, его личности. Речь идет о предпосылках и условиях развития, а также о внутренней позиции самого человека.
Доминирование идентификации и обособления влияет на ментальность
Что касается предпосылок развития женщины как матери, то здесь следует иметь в виду, во-первых, соотношение механизмов идентификации и обособления в психике конкретной женщины и их выстраивание в отношении к вынашиваемому плоду и появившемуся не вдруг на свет младенцу. Способность к идентификации может развертываться в сторону материнской сензитивности, а доминирование тенденций к отчуждению может стать основой к развитию материнской холодности и агрессивности.
Социальная ситуация влияет на ментальность
Обсуждая социальную ситуацию, в которой женщина формируется как мать, надо обращаться не только к типу семьи, в которой она взращивалась и формировалась и типу ее собственной семьи, но сегодня следует иметь в виду и гонгом звучащие социальные перемены, связанные с проблемой репродукции с помощью медицины.
Будоражит сознание человечества проблема поколений в отношении социального родительства и биологических предтеч происхождения ребенка. Донорское материнство, анонимное предоставление спермы, заимствование чужой яйцеклетки и многое другое. Совершенно справедливо судит Дж. Рау: «Если кто-то начинает инструментализировать человеческую жизнь и проводить различия между ценным и неценным для жизни, он вступает на опасный путь» [2]. Сегодня речь идет не только о репродукции с помощью медицины, не только об ужасающей практики использования эмбрионов в качестве «расходного материала» даже, с позволения сказать, с «высокими» целями, но речь идет о неумолимо изменяющейся ментальности материнства как социально-исторического явления.
В живом мире всегда есть вариации поведения — это имеет эволюционный смысл и значение. Но когда условия жизни человека складываются таким образом, что природные и исторически сложившиеся безусловные ценности начинают подавляться извращающимися новыми условиями, это отражается на самосознании всех участников «новой» жизни. В том числе это отражается и на материнстве как на безусловной ценности человечества.
Сегодня о будущем человеческой природы уже озабоченно пишут философы, психологи, медики. Поднимаются морально-нравственные проблемы генной инженерии [3]. Но в это время в условиях обыденной жизни вырастают во множестве новые поколения мужчин и женщин, которых природа, возраст и социальные представления «о запретном и столь желанном» толкают в объятия друг друга, следствием чего становится беременность — плод — дитя.
Мы живем во времена, когда дитя можно выращивать «in vitro»2 и следовательно, чудо вынашивания, рождения и взращивания начинает девальвироваться. Особенно явно это складывается на социально ущербных слоях общества, где происходит постоянная девальвация ценностей обыденной жизни, труда, моральных правил… Здесь чаще совершают преступления…
Но дарованную способность воспроизведения: зачатия, вынашивания и рождения младенца никуда не денешь. Дети появляются. Жаль, что они подчас рождаются и живут вместе с матерью в тюрьме.
Эти матери не знают высокой науки и борьбы достойных современников за сохранение бесценной ментальности материнства. Но они опалены временем и, конечно, видели и слышали о клонировании, о препаратах, снижающих способность к зачатию, о выращивании клеток в пробирках, об искусственном осеменении, об искусственной матери, о матери-доноре и прочее. Конкретное наполнение, социально принимаемые допущения выступают как условия меняющие ментальность человека, конкретно ментальность материнства.
Личностная позиция в тисках времени, места, культуры
Каждая женщина как уникальная личность сама может определять свое отношение к материнству. Это теоретически. Но если у женщины специфические осложненные особенности, если она живет во времени, когда благодаря новым достижениям науки материнство вольно или невольно девальвируется, ей может быть чрезвычайно сложно обрести себя в материнстве. Материнство — культурный феномен, и его смысл и значение могут меняться вместе с культурой.
Наш труд ориентирован на исследование ментальности осужденных женщин, находящихся в местах лишения свободы [4—7]. В частности речь будет идти о женщинах, которые в условиях заключения находятся в состоянии ожидания ребенка или имеющих малолетних детей: от периода новорожденности и младенчества до раннего возраста.
За осужденной женщиной-матерью стоит судьба ребенка
Проблема материнства осужденных женщин всегда является остро актуальной — ведь за женщиной стоит судьба его малолетнего ребенка. У этой категории женщин нередко возникает стремление отказаться от своих детей, при этом они часто отчуждены и достаточно агрессивны. Эти женщины являются поставщиками детей- отказников — лишенных родительского попечительства. А если дети остаются с матерью, то и в этом случае риск развития делинквентности и последующего преступления чрезвычайно велик.
Настоящее исследование обращено к женщинам, которые сделали свой выбор — совершили преступление, осуждены и отбывают наказание. Но эти женщины находятся в особом социальном, психологическом и физическом состоянии — они обречены на материнство, их участь в этом отношении неизбежна.
Материнство как психологическое состояние и социальная ответственность
Материнство — особое состояние женщины в период беременности, родов, кормления и взращивания ребенка. Материнство в норме — чувство любви и ответственности за своего ребенка, способность к рефлексии на физические и психические состояния ребенка, а также способность к психологическому его сопровождению и реальному ведению по жизни.
Материнство имеет глубокие биологические предпосылки, однако оно предстает в человеческой культуре и как сформированный в процессе исторического развития общества социальный заказ, определяющий самосознание и чувства женщины-матери.
Нормальное развитие материнства, как феномена женского поведения, требует ряд условий, содействующих потребностно-мотивационной сфере.
Диадно-триадные отношения в любви, родительстве и детстве
Этапы развития потребностно-мотивационной сферы в индивидуальном опыте:
1 — Диадно-триадные отношения: диада «мать-дочь» — взаимодействие девочки с матерью: идентификация и обособление; диада «отец — дочь» — взаимодействие девочки с отцом: идентификация и обособление; триада «Мать — отец — дитя» — взаимодействие мужчины и женщины в семейном союзе, в родительской позиции и в гендерных ролях;
2 — Диада «Я — другие» — обучение девочки-подростка гендерным ролям в контексте игры, социальных отношений, усвоения культурных ценностей: идентификация и обособление;
3 — Диада «Мужчина — женщина» — переживание подрастающей девушкой физического влечения, любви, освоение ценностей половой, материнской и отцовской сферы, их дифференциация;
4 — Триада «Мать — отец — дитя» — подготовка к рождению собственного ребенка: беременность и роды; общие социально-психологические условия, место отца ребенка, мотивация беременности матери;
5 — Диадно-триадные отношения: диада «Мать — дитя» — индивидуальная привязанность к ребенку на всех этапах его развития и любовь к нему как уникальному существу; триада «Мать — отец — дитя»3.
Сущность полноценного материнства
Полноценное материнство предполагает сохранение любви и привязанности к отцу ребенка. Абсолютное переключение на младенца обесценивает не только союз мужчины и женщины, но вредит самому материнству. Дитя — результат супружества, родительства, любви.
Каждая женщина является носителем материнского потенциала как биологическая и социальная единица, а также как уникальный субъект, прошедший свой индивидуальный путь на всех этапах развития потребностно-мотивационной сферы материнства.
Ценностно-смысловые ориентации на материнство
Реально материнство определяет содержание материнской позиции в зависимости от физического самочувствия женщины и от конкретных социально-психологических условий. При этом ценностно-смысловые ориентации на материнство являются самыми сензитивными к жизненным обстоятельствам и перспективам.
Специфика состояния женщины-матери, отбывающей наказание
В случае с женщинами, отбывающими наказание, ситуация чрезвычайно осложнена: они выбиваются из ряда «просто женщина», «женщина-мать». Над ними тяготеет прошлое, где были нарушены онтогенетические этапы их личностного развития и, в частности, этапы развития потребностно-мотивационной сферы материнства. На последней стадии этого пути: «мать-дитя» — женщина уже отчуждена обществом, и сама демонстрирует и переживает отчужденность к другим людям, к миру, а подчас и к самой себе. Отчужденность женщины может быть распространена и на ее ребенка. В состоянии ущербного, отчужденного материнства женщина нуждается в социально-психологической поддержке вместе со своим ребенком.
I. Обследование личности осужденных женщин, имеющих детей в местах лишения свободы
Контингент обследуемых
Обследованию подлежали женщины-матери учреждения ЖХ-385/2 (респ. Мордовия, пос. Явас) и Можайской исправительной колонии Московской области (учреждение УУ-163/5). Данные собраны в 2002—2003 гг. Всего обследовано около 100 женщин — беременных и матерей.
Для сохранения достоверности диагностики в рамках гендерного подхода проводились сравнения осужденных женщин с выборкой законопослушных женщин [8].
Методы исследования
Нами использовались следующие методы: 1 — анализ документов (личных дел и индивидуальных карт осужденных4); 2 — включенная беседа (В.С. Мухина); 3 — включенное наблюдение; 4 — метод опроса экспертов (администрации); 5 — метод изучения морального сознания (А.А. Хвостов).
Физический и психический статус осужденных женщин
Полученные данные показали, что женщины-матери жалуются на утомляемость, раздражительность, истощаемость, колебания настроения, а также на обидчивость, отчаяние, беспомощность, чувство вины, равнодушие к себе, потерю смысла жизни, доминирование отрицательных эмоций, приступы гнева, сверхчувствительность.
Депривация от условий быта
Женщины испытывают депривацию, вызванную плохими условиями быта, проблемами гигиены, скученностью. Подчас от невозможности остаться в одиночестве женщины страдают настолько, что специально совершают нарушения, чтобы попасть в одиночную камеру и там передохнуть.
Потребность в индивидуальном пространстве заложена биологической и социальной природой человека (ареалы обитания животных предков; родовые территории; дом как «очаг» и «крепость»). В условиях лишения свободы, где продуман строгий надзор на территории и в помещениях, при большой скученности человек начинает страдать физически и психологически. Скученность порождает состояния тревоги, напряженности и агрессию, которые осужденный обязан контролировать.
Психологический портрет женщин, виновных в уголовных преступлениях
При сравнении результатов обследования подтверждены различия в типологии личностных проявлений и мотивации поведения и жизненных установок. Лицам, виновным в уголовных преступлениях, свойственны слабая адаптивность, отчужденность, импульсивность, агрессия в большей степени, чем законопослушным гражданам. Они подчас не могут объективно оценить свой негативный опыт, плохо рефлексируют и эмоционально доминантны. [«То, что я здесь, — это нелепость, это случайность». Ст. 111. ч. 4 УК РФ; «В колонию я попала случайно, но за дело». Ст. 228 УК РФ.] Подтверждаются также общие для всех правонарушителей особенности: амбивалентная самооценка — завышенное или заниженное самоуважение; ослабленная саморегуляция; пренебрежение к нормам и традициям общества; использование другого человека как объекта — средство для достижения собственных целей, неумение и нежелание строить с другими субъект-субъектные отношения; отсутствие лояльных форм общения и доминирование агрессивных, нападающих или пассивных, приспособленческих форм.
Расчет на удачливость
Часто по причине недостаточного образования, опыта жизни в неблагополучных семьях и общения в криминогенных сообществах у человека формируется синкретическое самосознание, появляется неадекватная уверенность в том, что успех в жизни зависит от удачливости, везения. Они фаталистичны, что говорит об общей пассивной жизненной позиции. Но они же непредсказуемы: от меланхолии они спонтанно переходят к агрессивным действиям и правонарушению. Подтверждено, что преступные лица отличаются от законопослушных граждан — носителей обыденного самосознания системой ценностных ориентаций. Преступные лица и законопослушные граждане отличаются отношением к ценностно-нормативной системе, сложившейся в обществе. У преступников слабо выражено или вообще отсутствует побуждение к соблюдению социальных норм. В повседневном поведении и в самосознании у них трудно увидеть побуждения к соблюдению социальных норм. У них снижена потребность в саморегуляции, высокая тревожность и сниженное чувство реальности бытия.
Общее негативное содержание ценностно-нормативной сферы
Специально следует указать на тот факт, что личность преступника отличается от личности законопослушного человека прежде всего: общим негативным содержанием ценностно-нормативной сферы; идентификацией с лицами, стоящими в маргинальной социальной позиции и позиции закононепослушания; отношением к работе и труду как обременительной, насильственной необходимости.
Метод изучения морального сознания, адресованный к женщинам, имеющим малолетних детей в условиях лишения свободы, показал, что по своей ментальности эти женщины не отличаются от бездетных преступников той же категории состава преступления. У женщин-матерей выражена идентификация с людьми, стоящими за пределами нормативных социальных ожиданий.
Мораль как этикет
Осужденные матери, как и другие осужденные, считают мораль чем-то вроде этикета, который часто меняется, чтобы судить о том, что хорошо, а что плохо [9]. По их пониманию мораль — дело вкуса, каждый может поступать спонтанно, по интуиции. Нравственное поведение само по себе немного стоит, поскольку прав тот, кто добивается успеха. Мораль полезна власти, она то же, что и пропаганда. Осужденные явно за определенный анархизм или свободу в решении вопроса добра и зла. Осужденные скорее сомневаются, надо ли работать, если в этом нет необходимости, тогда как законопослушные однозначно считают работу для себя достаточно важной.
II. Обсуждение результатов исследования материнских качеств осужденных женщин, имеющих детей младенческого и раннего возраста
Традиции охраны матери и новорожденного
Традиционно мать и новорожденного (особенно новорожденного) изолируют от внешнего мира и контактов с другими людьми. Во внешнем обособлении матери и ее ребенка заложен глубокий психологический смысл. Диада «Мать — дитя» предопределена природой: оба они нуждаются в покое, в изоляции. Стресс, который пережила роженица, требует реабилитации — восстановления физического и психического здоровья. Новорожденный нуждается в покое и физическом ощущении матери, он тоже пережил стресс — стресс своего рождения.
Социальный статус роженицы
Рожа?нье, рожде?нье или роже?нье — произведение женщиной плода на свет, рождение дитяти. Общий корень у значимых слов: родовой (относящихся к роду); родословная (генеалогия); родословие (счет родового происхождения); родители (мать и отец). В нормальных условиях социальный статус роженицы поддерживает ее в период слабости и растерянности — она окружена близкими, их вниманием, поздравлениями, подарками. Окружающие упрочивают ценность ребенка, проявляя повышенное внимание к нему, обеспечивая поддержку матери и создавая наилучшие условия для ее вхождения в материнство.
Лишения роженицы в условиях заключения
В условиях лишения свободы женщина-роженица не имеет возможности контакта с собственной матерью, отцом ребенка, с другими близкими людьми. В то же время она лишена возможности находиться в изоляции от других посторонних — сотрудников учреждения, где она пребывает. Это создает ситуацию дополнительного стресса, усугубляющего ее состояние и приводящее к астении, тревоге, агрессии. Негативные состояния она вынужденно подавляет, фрустрация накапливается, депривация усиливается.
Состояние шока
Обычно роженицы в женских колониях являются лицами, начавшими отбывать наказание. В этот период они испытывают особое состояние шока, которое лишь постепенно изживается, переходя в период адаптации.
Обратимся к описанию и обсуждению фаз состояний человека в условиях заключения.
Фаза шока
Что такое шок
Шоком называют прежде всего угрожающее жизни человека состояние, возникающее в связи с реакцией организма на физическую травму. В то же время в психологии и психиатрии шоком называют состояние человека, возникающее в результате экстремальных условий жизни. Фазу шока можно наблюдать при заключении под стражу не только невинных людей, но и тех, кто понес заслуженное наказание.
Деперсонализация женщины и ребенка
Шок поступления, который испытывает всякий заключенный, сочетается у женщин с состоянием беременности и родов. В этих условиях многие женщины испытывают состояние острой деперсонализации [«У меня такое чувство, как будто это происходит не со мной», «Как будто я помещена под стекло, а все происходящее — где-то далеко», «У меня такое ощущение, что к этому ребенку я не имею никакого отношения», «Я знаю, что я родила этого ребенка, но не чувствую, что он мой», «Мне так плохо, а тут еще этот ребенок!»].
Отчуждение от кровного ребенка
Указание «этот» хотя и имеет значение «ближайший в пространственном отношении», но не несет в себе тех смыслов и эмоциональных оценок, которые присутствуют в таких понятиях, как «мой», «свой». «Мой» — всегда: мне принадлежащий; родной, близкий. А еще «мой» может обозначать того, «кому я принадлежу, частью которого я являюсь» («Моя Родина», «Дорогой мой человек», «Мой ребенок»).
Использование более отчужденного «этот» вместо «мой» и «свой» не просто речевые просчеты. Бессознательно биологическая мать выражает обособление от ребенка, неудовольствие тем, что он своим появлением обременяет ее и без того непростую жизнь. В дальнейшем отчужденные матери могут и четко формулировать свое неудовольствие материнскими обязанностями, о которых им настоятельно напоминают [так, осужденная женщина, имеющая уже трех детей, которые разбросаны по детским домам, по поводу своей маленькой девочки, находящейся в Доме ребенка в колонии, выражает возмущение: «Что я здесь как в тюрьме! Не хочу я сидеть с ней…». Ст. 175 ч.2, ст. 158 ч.2 УК РФ]. В этом случае невозможно услышать «Мой ребенок» — ведь мать явно отчуждена от рожденного ею ребенка.
Паника, апатия, аутизм, аффективная тупость и др.
Паника перед необходимостью жить в колонии и отвечать за развитие и самочувствие ребенка уступает место апатии, безразличию, иногда — уход в аутизм, аффективную тупость, эмоциональную слабость.
Апатия — безразличие к себе, окружающим людям и событиям, отсутствие желаний, побуждений и бездеятельность. Склонный к апатии человек выглядит равнодушным, вялым. Говорят об апатичном взгляде, выражении лица.
Аутизм — уход от контакта с другими людьми, погружение в мир личных переживаний с ослаблением контакта с действительностью, утратой интереса к реальности, отсутствием стремления к общению с людьми, стертостью эмоциональных проявлений.
Аффективная тупость — расстройство психики, характеризующееся слабостью эмоциональных реакций и контактов, оскуднением эмоциональной сферы, эмоциональной холодностью, переходящей в полное равнодушие и безучастность.
Эмоциональная слабость — выраженная лабильность настроения с резкими колебаниями от повышения к понижению.
Указанные и другие симптомы (их большое число) являются предвестниками психопатологии, они изменяют характер и личность и без того неблагополучных в социальном отношении женщин.
Со временем фаза шока изживается.
Шок поступления обычно сменяется периодом адаптации.
Фаза адаптации
Психическое приспособление
Адаптация — физическое и психическое приспособление к заданным условиям. Человек является обладателем редкой способности — приспосабливаться к природным, предметным и собственно социальным условиям его жизни.
Физическая, психическая и духовная приспособляемость человека весьма велика: человек способен жить в экстремальных климатических условиях; в условиях чрезвычайной бытовой неустроенности; в мире поверженных, разрушенных, так называемых маргинальных предметов [10, 11, 12]; в условиях постоянного насилия и угрозы жизни [13, 14, 15, 16].
Е.А. Коэн еще в первой половине XX века писал о том, что физическая и духовная приспособляемость человека очень велика [17]. Он писал о заключенных в концентрационные лагеря военнопленных и представителей «низших рас».
В условиях заключения за содеянное преступление — ситуация психологически особая — здесь кара настигает преступившего закон. Однако понимание справедливости наказания не снимает аффективных реакций на необходимость отбывать срок в колонии. Аффекты приводят (или усиливают имеющиеся) к деперсонализации личности, что сказывается на поведении и суждениях отбывающих наказание.
Особенности адаптации
Постепенно заключенные женщины-матери начинают адаптироваться к условиям пребывания. Выраженные в период шока апатия, аутизм, аффективная тупость и эмоциональная слабость микшируются, становятся менее заметными. Женщины постепенно внешне и внутренне приспосабливаются к специфической среде. Однако это приспособление происходит через снижение аффективной жизни, через ограничение мотивов и потребностей жизни на текущих ближайших обстоятельствах. Можно говорить о регрессе — снижении на более примитивный уровень бытия, переходе к менее сложным, менее упорядоченным и менее дифференцированным способам выражения и поведения.
Агрессия накапливается
Наряду с апатией на фоне регресса возникает тенденция к накоплению агрессии или к пассивной позиции.
Тенденция к агрессии проявляется в реальном поведении во взаимоотношениях с другим человеком (чаще — с осужденным), с намереньем навредить ему, принудить к каким-либо действиям, унижающим его. Агрессия может выражаться не только в нанесении физического ущерба, но в отказе от помощи, в нанесении ущерба словом (ирония, стигматизация и др.).
Конформизм как приспособление
Другие женщины занимают пассивную позицию, поддаваясь открытому или скрытому управлению собой. Они конформны и избегают самостоятельного решения своих проблем — «плывут по течению».
Все эти обстоятельства наносят ущерб развитию материнских качеств — ведь человек целостен в своих мотивах, общем стиле жизни, самопрезентации и манере поведения.
Факторы, определяющие тип материнского отношения к ребенку
Тип материнского отношения к ребенку зависит от следующих факторов. Это, во-первых, социальная ситуация — наличие или отсутствие полной семьи, где сосуществуют муж, жена и ребенок (дети). Семью могут укреплять: ближайшие родственники — бабушки, дедушки, сестры, братья, тети и дяди; достойная работа; «дом» — квартира, частный дом и др.; семейный достаток; неформальные эмоционально теплые отношения значимых людей (родственников, друзей) друг к другу. Это, во-вторых, врожденные особенности женщины в своих материнских проявлениях. Сюда относятся: способность к сензитивному восприятию нужд и особенностей ребенка, способность к тонкой идентификации со своим ребенком; материнская холодность; материнская агрессивность. При этом большое значение имеет физическое и психическое здоровье матери. Это, наконец в-третьих, внутренняя позиция самой матери к своему ребенку. Здесь определяющее значение имеет: какую позицию занимает мать по отношению к ребенку — субъектную или объектную; какую позицию отводит мать своему ребенку — субъектную или объектную.
Модель идеального отношения матери к ребенку
В идеальном случае женщина-мать относится к себе и к своему ребенку как к субъекту, как к целостной уникальной личности. Конечно, мать и ребенок при этом находятся в неравных отношениях: «старший» — «младший»; «имеющий достаточный жизненный опыт» — «не имеющий жизненный опыт». Мать сознательно отвечает за умственное, социальное, эмоциональное и личностное развитие своего ребенка.
В обыденной человеческой жизни модель идеальной материнской позиции — цель поведения любящей разумной матери. Женщины, попавшие в условия заключения из-за совершенных преступлений, чаще всего выходцы из неблагоприятных жизненных условий, из неблагополучных семей. Их социальное научение часто повторяет негативный опыт неадаптированной семьи.
Обратимся к таблице, позволяющей увидеть факторы, определяющие тип материнского отношения к ребенку и возможные сочетания условий, предпосылок и внутренней позиции самой матери (см. таблицу).
Факторы, определяющие тип материнского отношения к ребенку
| Социальная ситуация | Предпосылки | Внутренняя позиция матери |
|---|---|---|
| I- Полная семья | I- Материнская сензитивность, способность к идентификации | I- Адекватный тип: субъект- субъектный |
| 1, 1- благополучная | ||
| 1. 2- неблагополучная | ||
| II- Неполная семья: | II- Материнская холодность | II- Неадекватный тип |
| 2. 1- социально адаптированная мать | 2. 1- субъект- объектный ( эгоистичная мать- эксплуататор) | |
| 2. 2- социально неадаптированная мать | ||
| III- Мать- инвалид: | III- Материнская агрессивность | 2. 2- объект- объектный ( мать, лишенная чувства личности) |
| IV- Лишение родительских прав | 2. 3- объект- объектный ( инфантильная мать) | |
| v- Мать в условиях лишения свободы | ||
Прогноз типа материнского отношения
Все три фактора, представленные в таблице, дают некоторые корреляции при их взаимодействии, которые позволяют прогнозировать тип материнского отношения к ребенку. Так, мать, родившая своего ребенка в условиях лишения свободы, вряд ли способна развить прирожденную ей чувствительность, сензитивность с такой же легкостью и естественностью, как это могло бы быть в условиях благополучной любящей семьи рядом с любимым и любящим мужем.
Кроме того, матери, находящиеся в заключении, редко оказываются замужем. На свободе их редко ждут полные родительские семьи. Некоторым по выходе на свободу некуда преклонить голову — ни жилья, ни работы.
Суровое настоящее и неясное будущее не содействуют нормальному развитию адекватной материнской позиции.
Ребенок — объект манипулирования
В условиях лишения свободы мать может использовать своего ребенка как объект манипулирования, с целью решения своих повседневных задач. Здесь определенно снижена ценность ребенка.
Ребенок — сверхценный субъект
В других, менее типичных для условий заключения, весьма редких случаях, мать ставит ребенка в позицию сверхценного субъекта, что безусловно будет портить ребенка и разрушает личность самой женщины.
Ребенок пассивной матери
Наконец, есть матери пассивно плывущие по течению заданных обстоятельств, которые, не обретя чувства личности в себе, не ведают о ценности своего ребенка.
Все перечисленные позиции представляют собой неадекватный тип отношения к ребенку и материнству как социальной ценности.
В условиях системной депривации сложно быть матерью
В условиях лишения свободы, где женщина находится под прессингом строгого распорядка жизни, всегда лишена личного пространства, ограничена в личной собственности, весьма сложно создать условия для развития у нее материнских способностей. Однако есть некоторый эмпирический опыт оказания поддержки женщинам-матерям в условиях лишения свободы и есть научные основания для обсуждения возможности организации условий развития материнской позиции у женщин, имеющих детей в условиях лишения свободы.
(Продолжение следует)
- Работа выполнена в рамках программы «Penal reform international» 2002 года.
- «В пробирке» (лат.)
- Здесь мы рассматриваем лишь отношения-позиции развивающейся девочки — будущей матери. Та же модель существует и для мальчика, но тема этой статьи не требует специального обсуждения диадно-триадных отношений онтогенетического развития мужчины.
- В ЖХ-385/2 — Карта индивидуальной воспитательной работы с осужденными; в УУ-163/5 — Тетрадь индивидуально-психологического изучения личности осужденного.
- Гуревич А.Я. Ментальность //Опыт словаря нового мышления / Под ред. Ю. Афанасьева и М. Ферро. М., 1989. С. 454—456.
- Rav J. Der Mensch is jetzt Mitspieler der Evolution geworden // FAZ, 19 mai 2001.
- Habermas I. Die Zukunft der menschlichen natur. Frankfurt am Main, 2001.
- Женщины в российской тюрьме. Сб. материалов / Составитель Л.И. Альперн. М., 2001.
- Альперн Л.И. Тюремные архивы как материальные свидетельства жизни. Индекс: Досье на цензуру. М., 2001. № 14.
- Женские тюрьмы Европы / Сост. и пер. с англ. Л.И. Альперн. М., 2002.
- Факторы ресоциализации женщин, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Материалы семинара 17—19 января 2001, г. Орел. М., 2002.
- Хвостов А.А. Моральное сознание преступников и законопослушных граждан в сравнительном измерении // Развитие личности. 2002. № 3. С. 91—102.
- Там же.
- Мухина В.С. Проблемы генезиса личности. М., 1985.
- Мухина В.С. Пожизненные заключенные: мотивация к жизни // Развитие личности. 2002. № 3. С. 51—60. № 4. С. 100—114.
- Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1995.
- Kautsky B. Teufel und Verdammte. Zurich, 1996.
- Thygesen P., Kieler J. Famie Disease in Grman Concentration camps etc. Kopenhagen, 1952.
- Frankl V. Logotherapie und Existenzanalyse. Munchen, Zurich, Piper, 1987.
- Франкл В. Психолог в концентрационном лагере // Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990. С. 130—156
- Cohen E.A. Human Behavior In The Concentration Camp. L., 1954.
«Развитие личности» // Для профессионалов науки и практики. Для тех, кто готов взять на себя ответственность за воспитание и развитие личности