 |  |
Авторизация
| Главная / Статьи / Archive issues / Развитие личности №2 / 2005 / Ян Бо, Его «Уродливый китаец» и все остальные люди |
Этнопсихология
Стр. «112—122»
Ян Бо, Его «Уродливый китаец» и все остальные люди
Краткая справка о Ян Бо
Ян Бо (р. 1920) – писатель, историк, общественный критик патологического явления традиционной китайской культуры и тайваньского правительства. Учась в бесчисленных вузах, он ни разу не получил какого- либо диплома. Он женился пять раз. Каждый свой брак он вспоминает как незабываемую историю. Он не знает своего дня рождения. Он бил мачеху. Сидел в тюрьме десять лет за агрессивные нападки на тайваньское правительство. В 70-е годы XX столетия его чуть не расстреляли.
Его публикации с большими амбициями. Вот некоторые названия: «Учение о золотом ключе»; «Ругательства»; «Редкая путаница в голове»; «Кадры»; «Китайцы и чан для засолки»; «Говорить без достойной точности»; «Уродливый китаец» * и др.
Затрагивая разные явления общественной жизни, сравнивая китайскую культуру с культурой других народов в прошлом и настоящем, Ян Бо с колкостью и иронией представляет современного ему китайца как уродливого человека.
У него свыше 200 публикаций, которые пользуются популярностью среди китайцев, особенно тех, кто живет за рубежом.
Мы – Валерия Мухина и Цунъин Лю, – русский и китайский психологи, решили обратиться к анализу самого нашумевшего произведения Ян Бо «Уродливый китаец». Мы договорились провести виртуальный симпозиум на тему: «Ян Бо, его «Уродливый китаец» и... все остальные люди».
Китайцы за пределами своей родины
Как пишет Ян Бо, за пределами своей родины китайцы постоянно подвергались разным видам дискриминации. Каждый китаец, покинувший родину, испытал в той или иной степени чувство стыда и горечи. У китайцев, которые живут в США, нет чувства общности и единства. Китайцы часто относятся друг к другу с ненавистью...
Китайцы, Китай... Что это за нация? Что это за страна?
У китайцев самая долгая история
Ян Бо справедливо утверждает, что в мире нет ни одной страны кроме Китая с такой долгой историей; и нет ни одной страны кроме Китая с такой долговременно протяженной культурой. Современные греки не имеют прямого отношения к грекам древних времен; современные египтяне не имеют прямого отношения к древним египтянам. Современные китайцы – это прямые потомки древних китайцев.
В 80-е годы XX столетия Ян Бо вопрошал: «Так почему же в Поднебесной на современном этапе такая великая нация находится в плачевном положении? Китайцы подвергались оскорблениям не только со стороны иностранцев, но и со стороны друг друга».
Мы сняли ответственность с отдельного человека
Человек в мире как маленький камешек, размешанный в глиномешалке: он не хозяин положения. Ян Бо полагает, что причина не в человеке, а в обществе, в культуре. Ян Бо писал о том, что общество снимает ответственность с человека: «Китайцы стали безропотными и неприглядными, оскорбляемыми всеми».
Ян Бо считает, что китайцы несамодостаточны не потому, что у них плохие личные качества: на основе личных качеств китайцев Китай может развиваться быстро и стать прогрессивной страной. Можно поискать причины чувства неполноценности китайцев. «Какую культуру наши предки оставили нам?» Ян Бо отвечает: «Такая огромная страна, такая огромная нация, составляющая четверть населения мира, находится в состоянии бедности, невежества, кровавой борьбы. Страна долгое время не может выйти из этого состояния. Я завидую отношению между людьми в других странах.
«Традиционная китайская культура породила разобщенность между людьми»
Я думаю, что традиционная китайская культура породила разобщенность между людьми, заставила китайцев обладать многими нелицеприятными чертами» [1]. Авторы статьи, как оппоненты Ян Бо, полагают, что главная причина не в том, что речь идет непосредственно о китайцах как народе, а в крайне тяжелых условиях существования этого народа в тот период.
«Один из недостатков китайцев – беспорядок в быту»
Ян Бо указывает: «Одна из самых очевидных черт – неопрятность, беспорядок. В городе Тайбэй ** люди резко выступали против грязи и беспорядка, в конце концов, через несколько дней они перестали это обсуждать. Люди поняли, что это все равно ни к чему не приведет. Наша кухня грязна и беспорядочна, наша семья тоже такая. Во многих местах, где поселяются китайцы, местные жители уезжают… У меня подруга, закончившая государственный университет политологии, вышла замуж за француза и живет в Париже. Много друзей, которые ездили путешествовать по Европе, ночевали у нее дома. Она говорит: «Из дома, где мы живем, все французы переехали: китайцы приезжают сюда». Я грустно слушал это. Я внимательно осмотрелся вокруг. Всюду оберточные бумажки от мороженого, мусор, старые туфли. Всюду бегают дети. Они везде рисуют...Тогда я спросил подругу: «Вы не можете это убрать?» Она ответила: «Нет, мы не можем». Не только иностранцы считают нас грязными и беспорядочными, но и мы сами тоже так о себе думаем» [2].
Мы как оппоненты Ян Бо полагаем, что грязь и беспорядок обусловлены прежде всего скученностью людей и их бедностью. Беспорядок в быту присущ многим представителям рода человеческого. Не только китайцам. Оглянитесь вокруг: в мире много беспорядка.
Еще один недостаток китайцев – отсутствие культуры общения
Нужно сказать, что китайцы привыкли говорить громко. Ян Бо считает, что, пожалуй, в мире нет говорящего так громко второго такого народа. Особенно громкие голоса у гуандунцев *** .
Почему китайцы так громко говорят? Ян Бо полагает, что у китайцев отсутствует чувство безопасности. В то же время Ян Бо объясняет еще одну причину громкого общения. Чем громче голос, тем более правым чувствует себя китаец.
Мы, оппоненты Ян Бо, взявшие на себя труд проанализировать его соображения по поводу «уродливого китайца», считаем, что здесь прежде всего дело в сложившейся ментальности китайцев: если в европейской и русской культуре громкая речь без явной на то необходимости снижает имидж человека, то китайская культура, напротив, прежде ожидала громогласного заявления о себе. Это, согласно Конфуцию, соответствует поведению совершенного человека [3]. Эмоционально напряженный и громкий голос в китайской культуре – знак величия совершенного человека. Так, в классическом китайском романе Ши Нэйань «Речные заводи» величественный герой общается громогласно. «Громкий голос отражает величественность человека» – ничего не попишешь: в Китае это было так. Сегодня, в Китае XXI века, многое обстоит иначе.
«Китайцы конкурируют друг с другом»
Что касается борьбы между китайцами, то их конкуренция друг с другом известна в мире. В районах, где живут китайцы, существует внутренняя напряженная борьба. Ян Бо убежден в том, что китайцы никогда не объединятся.
«Китайцы не солидарны»
Ян Бо пишет: «Я говорю: «Ты знаешь, кто приказал китайцам не объединяться? Бог!» В Китае миллиард (ныне полтора миллиарда!) населения, если все они будут солидарны, то всем другим народам будет трудно терпеть это! Бог жалеет все другие народы, поэтому он не дает китайцам объединяться. Когда я говорю об этом, мне горько. Китайцы не солидарны. В любом сообществе китайцев в США существует минимум 365 векторов их разъединяющих: каждый хочет победить другого. В Китае есть такая пословица: «Один монах носит воду сам, чтобы напиться. Два монаха вместе носят воду, чтобы пить вдвоем. У трех монахов нет воды, чтобы напиться» [4].
«Китайцы не понимают важности сотрудничества»
Согласно видению Ян Бо, китайцы совсем не понимают важности сотрудничества: «Каждый китаец в США хорошо понимает, что те, кто более всего преследуют китайцев, это сами китайцы. Тот человек, который травит китайца, прежде всего – китаец. Например, в такой огромной стране, как США, власти узнали, что ты незаконно приехал в США. Кто донес? Донес твой друг. Тот, кто возле тебя. Доносит на китайца именно китаец» [5].
Мы, как оппоненты Ян Бо, полагаем, что речь должна идти не об особенной китайской ментальности, а вообще о человеческом свойстве: человек обычно конкурирует с тем, кто рядом.
Ян Бо убежден в особой ментальности именно китайцев: «Друзья говорят мне, что если твой руководитель китаец, то тебе надо быть осторожным. Он не только не выдвинет тебя, но и первым тебя уволит. Он хочет показать свою личную преданность фирме и полное отсутствие протекционизма» [6]. И далее: «Нас, китайцев, сравнивают с евреями. Говорят, что мы так же прилежны, как евреи. Я думаю, что надо понимать эти слова двояко. Во-первых, добродетель (прилежание и трудолюбие) Китая сломана «бандой четырех» **** . Самая главная добродетель – прилежание и трудолюбие, формировавшиеся несколько тысяч лет. Эта добродетель уже не существует. Во-вторых, в чем мы сравнимы с евреями? Как говорят в газетах, если в парламенте Израиля ссорятся, то у трех человек – три разных мнения. Но игнорируют тот факт, что, если парламент Израиля решает важный вопрос, то конечное мнение всегда едино. Хотя евреи ссорятся, даже на улице дерутся, но выбор у них, как всегда, единый!» [7].
Далее Ян Бо рассуждает о том, что всем известно, что на выборах должна быть оппозиционная партия: «Если нет выбора, оппозиции – выборы просто шутка, фарс. У нас в Китае, если у трех человек три разных мнения, то ситуация прямо противоположная по сравнению с Израилем. После окончательного решения у китайцев существует еще три мнения» [8].
«Демократия китайцев – показная демократия»
Далее Ян Бо утверждает: «Наша демократия – показная демократия. Во время выборов чиновники хотят сфотографироваться, чтобы показать свое уважение к демократии. На самом деле, демократия не стала частью их естественной жизни, а стала частью их показной «театральной» деятельности» [9].
Яну Бо виднее: он был внутри системы. Но разве эти его слова не относятся ко многим иным странам и их народам?
Китайцы не хотят признавать свои ошибки
Ян Бо пытается обсудить и другие пороки китайцев: «Не солидарность китайцев, а внутренняя борьба между китайцами является порочной привычкой. Конечно, все осознают, что внутренняя борьба деструктивна. Но все борются между собой» [10]. Ян Бо рассуждает: «Философия борьбы друг с другом у китайцев породила особое поведение: ни за что не признавать ошибки.
Китайцы не только привыкли не признавать ошибки, но и привыкли находить миллион причин, которые оправдывают их ошибки. О чьей вине думает китаец? О вине другого китайца! Поскольку китайцы не способны видеть свои ошибки, они не могут признаться в них. Но ошибки, тем не менее, существуют. Неправильно думать, что у китайцев нет ошибок. Мы не признаемся в своих ошибках. Для прикрытия одной ошибки китайцы готовы допустить еще больше ошибок, чтобы доказать, что первая ошибка – не ошибка» [11].
Мы как оппоненты Ян Бо настаиваем, что и в этом случае писатель отловил общечеловеческие тенденции в большей мере, чем особенности китайской ментальности. Китайская специфика может проявляться лишь в деталях. Глобальные тенденции поведения человека среди людей скорее всего общечеловеческие: каждый человек, независимо от расы, национальной принадлежности, возраста и пола, не любит признавать свои ошибки, признать свои ошибки – очень сложная для человека психологическая задача. В православии это делается добровольно, по духовной потребности во время исповеди. На партийных собраниях в СССР и в прежнем Китае – по воле лидеров коммунистической партии. Но сам по себе человек не рвется прилюдно или один на один с другом судить о своих серьезных ошибках. Таков человек!
Злословие китайцев
Ян Бо пишет о специфике общения. Китайцы любят похваляться, пустословить, лгать, еще более любят говорить злые слова.
Ян Бо отмечает: «Злые слова китайцев очень резки. Привычным обращением между иностранными супругами являются слова «сладенькая», «дорогая». Диалог между китайскими супругами настолько болезненный, словно человека режут миллионами ножей» [12].
Цунъин Лю поясняет: уничижительный стиль общения в супружеской паре действительно практиковался в простых, малокультурных семьях. Это была некая бытовая традиция в деревенской семье ***** .
Далее Ян Бо пишет о том, что если слова касаются политики и завоевания власти, то они очень злы.
Это его мнение сегодня устарело. Китайские политики вполне дипломатичны.
Социальные позы и внутренние побуждения: хитроумие
Ян Бо удивляется хитроумностью своих сородичей: «Много иностранных друзей говорят мне, что трудно общаться с китайцами, потому что после долгого разговора ты никак не можешь понять смысл того, о чем говорили. В действительности, в этом нет ничего удивительного! Как и иностранцы, так и китайцы, никто не может понять истинный смысл речи китайцев. Например, во время выборной компании иностранец говорит: «Я считаю, что я справлюсь. Выберите меня». Китаец хочет, чтобы другие рекомендовали его. Он же сам много раз отказывается. Говорит, что он не справится, что не заслуживает такой чести. На самом деле, если ты поверишь ему на слово и не выберешь его, он возненавидит тебя. На всю жизнь» [13].
Разве многие из представителей других национальностей не поступают столь же хитроумно: ожидая от других, чтобы они сделали бы за тебя то, чего горячо желаешь для себя, но не в состоянии признаться в этом другим?
«Если целая нация всегда так поступает, то мы никогда не избавимся от наших ошибок. И для сокрытия одной ошибки мы допустим десять, сто ошибок» [14], – пишет Ян Бо. Во всех ситуациях взаимодействия друг с другом китайцам приходится испытывать достаточно сильное напряжение. Они должны постоянно думать о смысле слов других: за текстом стоит контекст. Надо прочесть контекст, который вкладывает в текст говорящий.
Рефлексии русского оппонента на постулаты Ян Бо
Здесь свои соображения выскажу я одна – Валерия Мухина. Мой китайский русскоговорящий коллега «Яша» (Чжан), ныне доктор лингвистики, уже в XXI веке с выраженным интересом к теме объяснял мне, сколь сложны формы взаимодействия между китайцами, работающими в одной сфере. Речь шла об иерархии отношений, которая традиционно соблюдается и демонстрируется в общении. Причем это не прямые иерархические отношения, а сложные контексты, где говорится одно, подразумевается другое. И еще существует множество контекстов. Яша считает, что хитроумие – элемент культуры китайцев.
Мы полагаем, что человек вообще хитроумен
Разве, если смотреть в суть происходящего, у других народов дело обстоит иначе, чем у китайцев? Русские, украинцы, евреи, армяне, чукчи, а также болгары, испанцы, немцы и другие народы, которых я близко наблюдала и специально изучала, тоже отличаются сложными рефлексиями и хитроумием в простых и в проблемных ситуациях. Все народы используют в общении демонстрации и иносказания.
Иногда я, Валерия Мухина, с изумлением наблюдаю, как в некоторых вполне ординарных ситуациях среди моих соотечественников разыгрываются шоу, тексты и подтексты которых отнюдь не уступают китайским.
Конечно, люди обладают рефлексивными способностями. Некоторые из нас – особенно сензитивны к себе подобным и могут достаточно точно увидеть, по- чувствовать и распознать фальшь, неправду, театр и пр. В языках разных народов много слов, раскрывающих манипуляции, замещения, скрываемые смыслы.
Ян Бо неправ в одном: то, что он увидел в китайцах, реально присуще вообще человеку. Культура и этническая ментальность лишь разнообразят общее.
Обстоятельства довлеют над китайцами?
Однако обратимся к нашему китайскому оппоненту. Ян Бо писал: «Если у человека есть власть, если он чиновник, если он богатый, а тебе нужно общаться с ним, то тебе необходимо все время думать о том, о чем он думает! Поэтому китайцы говорят: «В Китае работать легко, но общаться трудно». Общаясь с другими, ты исходишь из того, что ты говоришь правду. А другие считают, что ты хочешь противостоять (например, правительству). Из-за этой особенности мы всегда страдаем. Мы говорим пустые или злые слова, творим ложь... Обстоятельства заставляют нас говорить ложь. Обстоятельства делают нас нечестными. По крайней мере, нам надо сознаться, что плохое есть плохое. Если мы считаем плохое дело хорошим, то это снижает культуру нации. Этот обман как бы добровольная кража. Ложь постепенно может перерасти в кризис... Это угроза всем китайцам.
«Китайцы непрерывно «замазывают» свои ошибки...»
Ян Бо писал, что китайцы непрерывно «замазывают » свои ошибки, они часто похваляются, говорят пустое, говорят неправду, ложь, злые слова. Душа у китайцев становится совсем закрытой, замкнутой. Мелочность заставляет китайцев стоять одновременно на двух противоположных полюсах. Поэтому китайцы, с одной стороны, абсолютно самоуниженны, с другой стороны, они абсолютно надменны. Когда они самоуниженны, они становятся рабами. Когда они надменны, они становятся хозяевами! У них отсутствует самолюбие. Когда китайцы самоуниженны, они считают себя дерьмом. Возле людей, имеющих власть, они чаще улыбаются. Когда они надменны, они считают других дерьмом и презирают их. Так китайцы становятся удивительными особями с раздвоенной личностью.
«У китайцев отсутствует способность к укреплению успеха»
В Китае легко добиться успеха. Легко удивить людей. Но у китайцев отсутствует способность к укреплению успеха. Как только человек добился хоть какого- либо успеха, он возгордился. Человек написал две статьи – он «стал писателем». Человек выступил в фирме два раза – он стал звездой. Человек работает простым чиновником – он чувствует себя спасителем людей. Он учился в США два года – он «стал специалистом ». Все это пустое зазнайство.
Ян Бо подчеркивал, что традиционная китайская культура утверждает как ценность змеиную мудрость и собственную шкуру. Тиранам и свирепым чиновникам это на руку. Поэтому души китайцев становятся все более раздвоенными.
«С древности Жу школа ученика Конфуция управляла китайской культурой»
Ян Бо указал на консервативность мышления китайцев: «С древности Жу******, школа ученика Конфуция, управляла китайской культурой. В династии Дунхань правительство установило, что выступлениям, статьям и прениям интеллигента нельзя выходить за пределы, которые установили их учителя. Если кто-нибудь переходит эти пределы, их учение не только считалось неправильным, но и нарушающим государственный закон. В тот период воображение и мышление китайских интеллигентов было совсем задушено и омертвлено...
У китайцев нет привычки к самостоятельному мышлению, мы боимся самостоятельности в мышлении, и у нас отсутствует способность этической оценки. У нас нет эталона правды и неправды. Мы должны искать корни наших недостатков в нашей традиционной культуре.
В этой культуре в течение четырех тысяч лет после Конфуция не было ни одного мыслителя. Все грамотные люди исходят из учения Конфуция или из учений учеников Конфуция. У китайцев обычно нет особого мнения, потому что наша культура запрещает высказывать собственное мнение. Китайцам приходится жить в традиционной, такой мертвой культуре. Как в мертвой воде. Эта мертвая вода стала чаном для маринования китайской культуры. Вонь чана для маринада делает китайцев морально неприглядными, уродливыми. От того, что глубина этого чана непостижима, многие вопросы решают с чужой подачи» [15].
Все заимствованное перерождается...
«Вещи, прибывшие извне, как только пришли в Китай, сразу перерождаются. У других есть демократия, у нас тоже есть. Наша демократия значит: ты народ, а я руководитель *******. У других есть законность, у нас тоже есть. У других есть свобода, у нас тоже есть. То, что у тебя есть, есть и у меня. У тебя тротуары через улицу, у нас тоже есть. Только наши тротуары являются соблазном, который ведет тебя к разложению, к смерти» [16].
Очень сердитый Ян Бо представил китайца весьма уродливым человеком, а Конфуция устаревшим философом.
Конечно Конфуций (551 – 479 до н.э.) создавал свое учение в далекие времена в условиях социального регламента, основанного на идеалах нормы, созданных господствующей аристократией. Однако он ввел этнические идеалы, на которые ориентируются в веках люди многих культур. Разве не актуальны сегодня мысли Конфуция о безнадежном самолюбии человека? Он писал: «Я не видел, чтобы человек мог, заметив свои ошибки, осудить себя в душе» [17].
Книга «Лунь юй» («Суждения и беседы»), составленная учениками Конфуция на основе бесед с учителем, пользуется безусловным почитанием и вниманием в Китае, во всей дальневосточной цивилизации и в остальном мире.
Центральное понятие учения Конфуция: Жэнь (гуманность) – конечная цель нравственного самоусовершенствования. Жэнь – закон, совокупность этических и социальных взаимоотношений людей. Основной постулат Жэнь: «Чего не желаешь себе, того не делай людям» [18]. Конфуций учил нормам общежития, социальному регламенту («Ли»), этическому закону, чувству долга и др. Значимым для человека канонам [19]. Конечно, Конфуций видел человеческое несовершенство: он говорил о разных категориях людей. Конфуций считал, что одни люди постоянно стремятся к справедливости, другие – к выгоде. При этом Конфуций имел в виду благородных людей и простой народ. Время меняет наши представления, но высшие ценности сохраняются золотым фондом этики. Жэнь определяет человеческое начало в человеке, которое одновременно является его долгом. Жэнь – «значит любить людей» [20].
Ян Бо все-таки любит своих соотечественников. Он выразил надежду: «Если мы хотим изменить неприглядный образ китайцев, с настоящего времени каждый из нас должен воспитать в себе способность правильно оценивать состояние всего вокруг.
Китайцы сами могут изменить себя. Иностранцы могут помочь нам, но не в хозяйстве, а в культуре. Каждому китайцу необходимо пробуждаться внутренне» [21].
То негативное, что Ян Бо сказал о китайцах как особой этнической общности, вполне справедливо относится ко всем людям вообще.
* Ян Бо. Уродливый китаец. Сб.: Уродливый китаец. Пекин: 1986. Статья впервые была опубликована в журнале Конго «Полумесячник простого народа» 15 ноября 1984 года.
** Административный центр провинции Тайваня Китая.
*** Гуандунцы – народ Китая, который живет в провинции Гуандуне, на Юге Китая.
**** «Банда четырех»: активными ее проводниками были тогдашние члены Политбюро ЦК КПК: Цзян Цин (супруга Мао Цзэдуна), Ван Хунвэнь, Яо Вэньюань и Чжан Чуньцяо, известные впоследствии как «банда четырех» (сы жэнь бан). Именно данная группа в тот период фактически держала в руках бразды правления обществом и государством. ( Переломов Л.С. Конфуций: «Лунь юй». – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. – С. 225.)
***** В китайской культуре, во-первых, есть традиция: супруги никогда не должны демонстрировать ни любовь, ни близость друг к другу на глазах других; во-вторых, сохранилась языческая примета: уничижительное вульгарное обращение защищает людей от болезней и несчастья.
****** Жу – научная школа ученика Конфуция.
******* Вспомним известное произведение Джоржа Оруэлла «Скотный двор». Среди заповедей животных, особое место занимает заповедь «Все животные равны. Но некоторые животные равны более, чем другие».
- Ян Бо. Уродливый китаец. Сб.: Уродливый китаец. Пекин: 1986. C. 10–11.
- Там же. С. 11.
- Беседы («Лунь юй · Яо юе»)
- Ян Бо. Уродливый китаец. Сб.: Уродливый китаец. Пекин: 1986. C. 12.
- Там же. C. 13.
- Там же.
- Там же.
- Там же. С. 14.
- Там же.
- Там же.
- Там же. С. 15.
- Там же.
- Там же. С. 15–16.
- Там же. С. 16.
- Там же. С. 20–22.
- Там же. С. 22.
- «Лунь юй» [5, 26].
- Там же. [12, 2].
- Быков Ф. Конфуций. Философская энциклопедия. Т. 3: Коммунизм – наука. М.: Издательство «Советская энциклопедия». С. 56–57; Гусейнов А.А. Конфуций: этика ритуала / В кн.: Великие моралисты. – М.: Республика, 1995. С. 22–44.
- «Лунь юй» [12, 22].
- Ян Бо. Уродливый китаец. Сб.: Уродливый китаец. Пекин: 1986. C. 22.
«Развитие личности» // Для профессионалов науки и практики. Для тех, кто готов взять на себя ответственность за воспитание и развитие личности