 |  |
Авторизация
| Главная / Статьи / Archive issues / Развитие личности №3 / 2002 / Пожизненно заключенные: мотивация к жизни |
Личность в экстремальных условиях
Стр. «51—60»
Пожизненно заключенные: мотивация к жизни
1. Введение
Российский кризис ударил не только по стилю политики, экономики, но и по психике человека. Утрачена система прежних ценностных ориентаций, а новая пока не создана.
Социотонность и маргинальность населения
Усвоенные стереотипы коллективного мировоззрения поменялись: поколения по-разному реагируют на это обстоятельство. Старшее поколение расщепилось на три слоя:
— первый — эта часть населения оказалась социотонна к новым условиям (это наиболее приспособляемая часть общества);
— второй – эта часть населения осталась социотонна к усвоенным прежде коллективному мировоззрению и стереотипам мышления;
— третий – эта часть населения представляет собой так называемую аморфно-агрессивно-пассивную массу. Эта часть населения находится в состоянии маргинальности, она в наибольшей мере утратила или не обрела моральные ориентиры и социальные навыки законопослушания. Именно эта часть населения балансирует на границе законопослушания и преступления, она создает условия для развития у своих подрастающих детей делинквентного, а с возрастом и преступного поведения. Очевидно, в силу социальных расколов в стране, потери моральных ориентиров и экономической нестабильности сегодня по относительному количеству заключенных Россия находится на одном из первых мест в мире [1].
Наука еще до конца не опровергла биологизаторского взгляда на преступление, когда асоциальные поступки связывают с генетическими предпосылками и с глубоко личностными причинами: характером, темпераментом, психическими аномалиями, инстинктивными стремлениями к агрессии, направленной на других людей и разрушения (Лоброзо Ч., Фрейд З., Ауэрбах Ш. и др.).
Социоцентрический взгляд на преступность
В то же время социоцентрический взгляд на преступное поведение объясняет агрессию, асоциальность и саму преступность стимульным отрицательным влиянием на личность [2]. Одной из центральных тем уголовной социологии и криминологии является трактовка преступного поведения как заучиваемого, усваимого от других. Конечно, такое обучение включает не только прямое наставление, но и длительное, подчас совсем не явное влияние различных социальных процессов и спонтанных эмоций окружающих [3]. Социоцентристы истоки индивидуального поведения видят в социальном отражении, зависимым от научения внутри значимой группы и под влиянием других групп через спонтанное взаимодействие с ними. Процесс обучения противоправному поведению включает в себя не только техники совершения преступления, но и сферу движущих мотивов, наклонностей, рационального поведения и воззрений [4]. Считается, что «мировоззренческий аспект» обучения преступников зависит в основном от того, как смотрят на законы те, кто обучает или к кому обращаются за советом. Этот взгляд получает подтверждение в многочисленных исследованиях — была доказана устойчивость усвоенных в детстве агрессивных образцов поведения [5]. С возрастом тенденция к агрессивному реагированию в сложных ситуациях усиливается, так как расширяется диапазон провоцирующих ситуаций, а агрессия, вызывающая соответствующие негативные реакции у других людей, втянутых в агрессивное взаимодействие, получает обратную связь — подкрепление и самооправдание [6]. В итоге лица, освоившие агрессивные способы решения проблемных для себя ситуаций, не знают и не ищут лояльных способов взаимодействия. Они используют прежде всего вербальную (ругань, стигматизация) и физическую (избиение, расправа, убийство) агрессию.
Развитие и нарастание агрессии в индивидуальной жизни человека провоцируется так называемым психопатическим кругом семейных отношений, ближайшим негативно заряженным окружением и узнаваемыми спонтанно возникающими ситуациями.
В ХХ веке сформировались криминологические теории, объясняющие влияние социальных условий на содействие развития в человеке преступных ориентаций. Речь идет о теориях ярлыков, субкультур, контроля, возможностей и обучения. Обзор и анализ этих теорий сделал Дж. Брейтуэйт [7].
Преступник как жертва генотипа и обстоятельств
Биологизаторское и социологизаторское объяснения презентируют преступника как жертву генотипа и обстоятельств. Реально: находясь в идентичных внешних условиях, одни люди становятся преступниками, другие остаются законопослушными; ни одна из особенностей личности, взятых изолированно, не способна четко отделить потенциального преступника от не преступника. Так, исследуя поведение банд, В. Миллер выявил качества, которые стремятся воспитать в себе их члены: «храбрость и твердость характера», «находчивость», «поиск острых ощущений и эмоционального напряжения», «личная независимость» — фокальные ценности* [8]. В свою очередь Д. Матца и Г. Сайск указали [9], что эти качества фактически совпадают с личностными качествами представителей среднего класса, имеющих вполне достойные жизненные цели: кураж, легкие деньги и предприимчивость — суть ценности, равнозначные миллеровским храбрости и твердости характера, находчивости и поиску острых ощущений. Храбрость и твердость характера могут быть одновременно направлены на то, чтобы спасать жизни и убивать.
Считается общепризнанным, что нет такого единого и единственного свойства личности, которое вызывало бы отклоняющееся поведение и отличало бы лиц, склонных к такому поведению, от лиц, соблюдающих социальные нормы.
В то же время отечественные криминологи считают, что личность преступника отличается от личности законопослушного негативным содержанием ценностно-нормативной системы и устойчивыми психологическими особенностями (импульсивность, агрессивность, гиперчувствительность к межличностным отношениям, отчужденность, плохая социальная приспособляемость), сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично именно для преступников [10].
Наша позиция
Наша позиция состоит в признании трех факторов, определяющих развитие личности: это предпосылки (генотип), условия и внутренняя позиция. Реально преступное поведение, как и законопослушное, в большой мере детерминировано внутренней позицией самого человека [11].
Осознавая свои потенциальные возможности и обращаясь к своему чувству личности, человек сам выбирает свой путь — в конечном счете определяющим становится выбор поведения, общий баланс мотивов, благоприятствующих или препятствующих совершению преступления.
Контингент
Обследованию подлежат лица, совершившие тяжкие преступления, в том числе пожизненно заключенные учреждения ЖХ-385/1 (Республика Мордовия, поселок Сосновка). Данные собраны в 2002 году.
Методы исследования
Нами использовались следующие методы: 1 — анализ документов (личных дел и индивидуальных карт осужденных); 2 — включенная беседа (Мухина В.С.); 3 — анализ рефлексивных отчетов — ответов на конкретные вопросы и анализ писем; 4 — метод опроса экспертов (администрации); 5 — метод изучения морального сознания (Хвостов А.А.).
Насильственные и корыстные преступления
Для дифференциации личностных черт и мотивации совершивших разные виды преступлений и законопослушных граждан, мы разделили преступников на две группы — насильственные и корыстные преступления.
При сравнении результатов обследования подтверждены различия в типологии личностных проявлений и мотивации поведения и жизненных установок у преступников и законопослушных. Лицам, виновным в уголовных преступлениях, свойственны слабая адаптивность, отчужденность, импульсивность, агрессия в большей степени, чем законопослушным гражданам. Они подчас не могут объективно оценить свой негативный опыт, плохо рефлексируют и эмоционально доминантны. Подтверждаются так же общие для всех правонарушителей особенности: амбивалентная самооценка — завышенное или заниженное самоуважение; ослабленная саморегуляция; общее негативное содержание ценностно-нормативной сферы — пренебрежение к нормам и традициям общества; использование другого человека как объекта — средство для достижения собственных целей, неумение и нежелание строить с другими субъект-субъектные отношения; отсутствие лояльных форм общения и доминирование агрессивных, нападающих или пассивных, приспособленческих форм.
Часто по причине недостаточного образования, опыта жизни в неблагополучных семьях и общения в криминогенных сообществах у человека формируется синкретическое самосознание, появляется неадекватная уверенность в том, что успех в жизни зависит от удачливости, везения. Они фаталистичны, что говорит об общей пассивной жизненной позиции. Но они же непредсказуемы: от меланхолии они спонтанно переходят к агрессивным действиям и правонарушению. Подтверждено, что преступные лица отличаются от законопослушных граждан — носителей обыденного самосознания системой ценностных ориентаций. Преступные лица и законопослушные граждане отличаются отношением к ценностно-нормативной системе сложившейся в обществе. У преступников слабо выражено или вообще отсутствует побуждение к соблюдению социальных норм. В повседневном поведении и в самосознании у них трудно увидеть побуждения к соблюдению социальных норм. У них снижена потребность в саморегуляции, высокая тревожность и сниженное чувство реальности бытия.
Личность преступника и личность законопослушного человека
Специально следует указать на тот факт, что личность преступника отличается от личности законопослушного человека прежде всего: общим негативным содержанием ценностно-нормативной сферы; идентификацией с лицами, стоящими в маргинальной социальной позиции и позиции закононепослушания; отношением к работе и труду как обременительной, насильственной необхоимости.
Для преступника мораль — нечто вроде этикета
Преступники считают мораль чем-то вроде этикета, который часто меняется, чтобы судить о том, что хорошо, а что плохо. По их пониманию мораль — дело вкуса, каждый может поступать спонтанно, по интуиции. Нравственное поведение само по себе немного стоит, поскольку прав тот, кто добивается успеха. Мораль полезна власти, она то же, что и пропаганда. Осужденные явно за определенный анархизм или свободу в решении вопроса добра и зла. Осужденные скорее сомневаются надо ли работать, если в этом нет необходимости, тогда как законопослушные однозначно считают работу для себя достаточно важной [12].
При общих для всех видов преступлений (насильственные и корыстные) особенностях мотивации оказалось, что негативная типология личности (симптомокомплекс) выявляется лишь у лиц совершивших насильственные преступления (грабежи, разбои, убийства).
Полученные результаты сведены в таблицу, презентирующую личностные черты и мотивацию совершивших насильственные и корыстные виды преступлений в сравнении с законопослушными гражданами (см. табл. 1).
Условие, неизбежно разрушающее личность
Факт совершения насильственных преступлений является не только результатом генотипа, социальных условий и особенностей внутренней позиции самого преступника, но и новым, из ряда вон выходящим, условием, трансформирующим и деструктуирующим личность. Насильственный преступник автоматически уходит за пределы того, что принято считать бесконечным потенциалом рода [13], за пределы развертывания своей человеческой сущности в высших проявлениях и утверждения другого в его исключительности и человечности.
Метаморфозы личности пожизненно заключенных
Соглашаясь с Дж. Брейтуэйтом в том, что «создание общей теории преступности — начинание весьма претенциозное» [14], мы берем на себя труд и ответственность рассмотрения продолжения метаморфоз личности человека, отбывающего наказание сроком за пределами изоляции на 20—25 лет и особенно пожизненно заключенных, которые имеют некоторый шанс освобождения через 25 лет при примерном поведении.
Таблица 1. Личностные черты и мотивация совершивших разные виды преступлений в сравнении с законопослушными
| Преступления | Законопослушные граждане - носители обыденного сознания | |
|---|---|---|
| Насильственные (грабежи, разбои, убийства) | Корыстные (кражи, хищения имущества, торговля наркотиками) | |
I. Черты личности: негативная типология |
||
1. Застревание аффекта (ригидность) 2. Импульсивность 3. Подозрительность 4. Злопамятство 5. Гиперчувствительность к межличностным отношениям 6. Авторитарность 7. Цинизм 8. Отчужденность 9. Нарушенная социальная адаптивность |
Типологические особенности разнообразны (симптомокомплекс не выявляется) |
|
II. Мотивация жизненной позиции |
||
| 1. Общее негативное содержание ценностно-нормативной сферы | 1. Общее позитивное содержание ценностно-нормативной сферы | |
| 2. Преимущественная идентификация себя с лицами, стоящими в маргинальной социальной позиции и позиции закононепослушания | 2. Преимущественная идентификация себя с законопослушными гражданами и позиция законопослушания | |
| 3. Мораль оценивается как этикет, который демонстрируют в соответствующих ситуациях. Мораль - дело вкуса | 3. Мораль оценивается как совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и к обществу | |
| 4. Доминирует позиция "цель оправдывает средства" | 4. Доминирует позиция "цель не оправдывает средства" | |
| 5. Часто отсутствует ценностное отношение к работе, к труду | 5. Выражено ценностное отношение к работе, к труду | |
В этом случае осужденный должен осознать необходимость не только физического выживания, но и удержания личности от дальнейшего разрушения, а также необходимость реконструкции своей личности.
Регресс — участь большинства пожизненно заключенных
Согласно мнению руководства учреждения ЖХ 385/1, сохраняют способность здраво рассуждать и контролировать себя как социального человека 3—4 % от общей численности пожизненно заключенных. Большинство заключенных необратимо регрессируют.
Начальник участка пожизненного лишения свободы А.В. Рожков показал нам записку, написанную пожизненно заключенным Е.С.: «… не могу больше вынести эту жизнь. Хочу постоянно жрать, очень сильно мучает голод — надоел режим, уборки, стирки. В голодном состоянии не хочу все это выполнять. Испытываю желание убить и съесть сокамерника, так как очень сильно хочу мяса» (2002 г.). Мы не будем комментировать эту записку — ясно, что произошло с этим пожизненно заключенным.
Незначительное число пожизненно заключенных пытается осознать экстремальность ситуации, в которую они заслуженно попали, пытаются сохранить и воссоздать свою личность.
Рефлексия на ситуацию тюремного заключения
Лишь некоторые из числа пожизненно заключенных способны сохранять здравое видение реальной ситуации пожизненного заключения и пытаются что-либо предпринять для физического и психического выживания.
Приведем рефлексивную запись пожизненно заключенного на ситуацию наказания режимом и уставными отношениями с администрацией тюрьмы.
Попытка анализа разрушающих условий режима
«Подъем!»
Команда незримой пружиной выбросила тело из уюта нагретой постели, и камеру залил свет дневного освещения, сменив тусклое мерцание ночника. Пришел еще один день на участок пожизненного содержания, вползая в помещения камер серым призрачным светом раннего холодного рассвета.
Еще одна очередная команда доносится из-за двери, и под бодрящую музыку, льющуюся из радиоточки, началась физическая зарядка. Выполняя комплекс упражнений, заученных и доведенных день за днем до автоматизма, невольно погружаюсь в свои мысли, глядя на квадрат медленно светлеющего окна, украшенного мелкими квадратиками решетки. Вот и март, уже седьмое число, а казалось бы, что еще вчера на дворе стояли январские холода, наводя причудливые узоры на стеклах и уныние на душе. Ну что же — день начался и его нужно как-то жить, впереди шестнадцать часов, распределенных по минутам на графы мероприятий в распорядок дня. Охо-хо — жизнь жестянка.
«Закончили зарядку, наводим порядок в камерах!»
Звук команды вибрирующим резонансом обрывает тонкую нить мысли, и я вспоминаю, что сегодня моя очередь дежурить по камере и пора заняться ее санитарным состоянием. Не совсем приятно получить замечание из-за такого пустяка как пыль. Занимаясь уборкой, невольно возвращаюсь к своим невеселым думкам и ловлю себя на том, что автоматически подсчитываю дни, которые нужно прожить до конца месяца. Горько улыбаюсь сам себе с иронией — завершение одного и начало другого месяца ровным счетом не значит для осужденных на пожизненный срок, и осознание этого только увеличивает тяжесть, лежащую на душе, усугубляет страдание. Отгоняю от себя эти мысли, стараюсь думать о недавно прочитанной книге и даже увлекаюсь анализом сюжета, когда до слуха доносится очередная команда:
«Закончили уборку, приготовились к завтраку».
Благодарю сокамерников за помощь при наведении порядка, ставлю чашки и кружки на решетку двери и встаю в шеренгу с товарищами по несчастью. Открывается дверь, докладываю о наличии осужденных в камере и свои данные. Здороваемся с младшим инспектором, получаем завтрак…
Одним словом — все как обычно, все как всегда, все так же, как бывает ежедневно. Время до проверки пролетает сегодня за разговором на удивление быстро. Из коридора слышится, что пришла новая смена инспекторов, доносится хлопанье дверей, доклады дежурных, стук металла по металлу — это технический осмотр камер, тоже ежедневный, обычный ритуал при приеме смены. Выходим из камеры и встаем у стены.
— Вопросы? — голоса инспекторов звучат сухо. Отвечаю, что вопросов нет, и оборудование камеры находится в исправном состоянии — ни одного лишнего слова, и складывается такое впечатление, что диалог проходил между двумя хорошо отрегулированными автоматами, ледяной волной смывая то короткое просветление на душе, которое появилось в ходе беседы перед проверкой. Безысходность вновь нависает надо мной дамокловым мечом и кажется, что аура печали и даже какого-то отчаяния сгущается вокруг меня до плотности осязания.
Восемь часов десять минут утра
Строго по распорядку выходим на полуторачасовую прогулку, чтобы сменить на короткое время постылую серость камерных стен на серую однообразность прогулочного дворика. Серое пасмурное небо нависает над нами.
Закуриваем, обмениваясь несколькими словами насчет погоды, и начинаем бесконечный путь от стены до стены, измеряя шагами расстояние, время, тягучее молчание, уйдя в самих себя, в свои мысли и иллюзорные мечты.
Преступление и наказание
Десятки судеб, сведенных в одном месте одинаковыми приговорами, десятки различных жестоких и страшных преступлений, десятки характеров — все это выражено безликой аббревиатурой из трех букв — ПЛС (пожизненное лишение свободы). Каждый из попавших сюда для отбывания наказания воспринимает его по-разному — сколько осужденных, столько и мнений об этом, сравнительно новом, наказании. Есть фаталисты, с обидой проклинающие свою судьбу, есть оптимисты, настроенные надежной на лучшее будущее или погрязшие в безразличии к самим себе, но мало таких, кто может сказать, что получил по заслугам. Основная масса осужденных считает наказание слишком жестоким, не задумываясь над тем, сколько горя каждый из нас принес людям или сколько загубил жизней.
Цинизм и покаяние
Раскаяние на участке — понятие абстрактное, а для многих просто смешное. Но я верю, что оно рано или поздно придет к каждому — это дело времени, к тому же наш срок дает этого времени практически без ограничения.
Уставные формы общения — невыносимое наказание
После прогулки обычный медицинский обход, обед, обход администрации, прием по личным вопросам — все строго регламентировано, всему отведено свое время. Тут не услышишь грубого окрика или брани, что вроде должно радовать, но, проводя в этих стенах день за днем, начинаешь понимать, что именно отсутствие обычного общения, отсутствие возможности просто поговорить или даже услышать неуставное выражение от кого-нибудь из людей вольных, посторонних, именно это и делает отбывание тяжелым. Однообразие и монотонность порождают пустоту, которая насыщена свинцовой тяжестью безысходности. Отчаяние? Да, оно закрадывается в душу и с ним приходится бороться, чтобы не впасть в безразличие и не стать растением. Конечно, слабенький лучик надежды, книги и радио дают моральную поддержку, но иногда начинает казаться, что все это не настоящее, выдуманное может быть реальностью.
Свобода — в виртуальном пространстве аутизма
Прошел еще один день. По команде готовимся к отбою, и через пять минут, ровно в двадцать два часа, мы ляжем в свои жесткие, кажущиеся уютными, постели, которые до утра укроют нас в мире грез от холодной и горькой реальности. До утра мы сможем жить нормальной жизнью, улыбаться, радоваться, любить и иметь свободу. Но утро всех нас вернет на свои берега, чтобы слушать, как плещется, унося вдаль, поток настоящей жизни, оставив нас, как выброшенную рыбу, задыхаться на мокром холодном песке».
Заключенные пожизненно нередко спасаются погружением в мир внутренних переживаний, ослабляя контакт с внешним миром, который выступает стрессоченным фактором. Виртуальное пространство аутизма становится защитой от непереносимой реальности.
Наказывающая атмосфера тюрьмы одних заключенных ведет к регрессу, другие задаются вопросом: «Я буду здесь умирать или жить?»
(Продолжение следует)
* Focal — фкусный; focalization — 1) собирание в фокус, 2) фокусировка.
- Кристи Н. Борьба с преступностью как индустрия. М., 2001. С. 198—199.
- Юсупов И.М. Социопатические предпосылки криминальных деяний. Казань, 1996. С. 4; Шнайдер Г.И. Криминология. М., 1994; Лайне М. Криминология и социология отклоненного поведения. Хельсинки, 1994. № 1. С.38—64.
- Sutherland E. White — collar. N.Y., 1961; Шур Э.М. Наше преступное общество. М., 1977. С. 142.
- Шур Э.М. Наше преступное общество. М., 1977. С. 147.
- Богомолова С.Н. О внутриличностных детерминантах криминальной агрессии // Насилие, агрессия, жестокость: криминально-психологическое исследование: Сб. науч. трудов. М., 1989. С. 81; Бандура А., Уолтерс Р. Подростковая агрессия. Изучение влияния воспитания и семейных отношений. М., 1999; Можгинский Ю. Агрессия подростков: эмоциональный и кризисный механизм. СПб., 1999.
- Лоренц К. Агрессия (Так называемое «зло»). М., 1994; Гуггенбюль А. Зловещее очарование насилия. СПб., 2000; Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1998.
- Braithwaite J. Crime, shame and reintegration. N.-Y., 1989.
- Miller W.B. Lower Class Culture as a Generating Mileu of Gand Delinguency // Journal of Social Jssues. 1958. XIV. P. 5—9.
- Matsa D., Sykes G.M. Delinguency and Subterranean Values // American Sociological Review. 1961. № 26. P. 712—719.
- Ротинов А.Р. К ядру личности преступника // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии. М., 1981. С. 3; Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Г. Психология преступника и расследования преступлений. М., 1996. С. 43.
- Мухина В.С. Проблемы генезиса личности. М., 1985; Мухина В.С. Феноменология развития и бытия личности. М.-Воронеж, 1999.
- См. в этом номере РЛ статью: Хвостов А.А. Моральное сознание преступников и законопослушных граждан в сравнительном измерении. С. 266—271.
- Рубинштейн С.Л. Человек и мир. Онтология человеческой жизни //Проблемы общей психологии. 2-е изд. М., 1976. С. 255—259.
- Брейтуэйт Дж. Преступление, стыд и воссоединение. М., 2002. С. 15.
«Развитие личности» // Для профессионалов науки и практики. Для тех, кто готов взять на себя ответственность за воспитание и развитие личности