 |  |
Авторизация
| Главная / Статьи / Archive issues / Развитие личности №1 / 2006 / Контрценности и природа человека |
Проблемы развития и бытия личности
Стр. «62—69»
Контрценности и природа человека
Взаимодействие природы и культуры
Господствовавший на протяжении большей части ХХ века в социальных науках взгляд на то, что активность людей за очень редким исключением определяется только культурой (передается воспитанием), которая автономна от всего биологического (природного) оснащения человека, все чаще стал подвергаться законным сомнениям. Для исследования ценностей из принципа чисто культурной детерминации социального поведения вытекает следствие – фиксация только распределения сознательно принятых базовых ценностей, или спекуляции о гипотетических размерностях ценностей или культуры без возможности проверки полноты охвата.
В результате обобщения полевых и сравнительных исследований этнографов, антропологов, лингвистов и внимательного анализа званий человеческой универсалии, становится ясно, насколько их много [1]. Также видно, что диапазон наблюдаемого поведения людей достаточно редко может обосновываться предположением о чистой произвольности. Работа по выявлению человеческих универсалий продвигалась бы быстрее, если бы многие специалисты, собиравшие данные у представителей разных народов и культур не были, в силу полученного образования, нацелены, прежде всего, на поиск специфики и отличий культур.
По сути, история конкретно сложившейся культуры – закрепление удачных попыток организации наиболее эффективного взаимодействия сообщества со средой. Однако это закрепление не всегда бывает оптимальным, что легко обнаруживается при изменении условий.
Универсальная природа человека
Делая упор на поиск устойчивых особенностей в ценностной сфере, на выявление универсалий в природе этой устойчивости, мы неизбежно приходим к необходимости обращения к общепсихологическому подходу. К примеру, все крохи материальных следов, обнаруживаемые археологами и палеоантропологами, да и аналогии с жизнью современных охотников-собирателей, были бы совсем бесполезны в попытках воссоздать картину жизни людей доисторических эпох, если не признавать существования известного постоянства, целостных структур, организующих любое сообщество людей; наличия общей природы человека. Именно опора на подразумеваемые универсалии позволяет нам по отрывочным сведениям составить некоторое представление о целостности, о жизни людей в те времена, которые не оставили нам сколько-нибудь детальных сообщений о специфике своей социальности, культуры и ее воспроизводства, об используемых символических формах.
Многие природные, врожденные особенности людей вовсе не обязательно должны быть «животноподобными », так как заметная их часть, особенно с точки зрения возможностей символизации (усвоения языка, культуры), может и должна быть типична только для вида человек (homo sapiens sapiens).
Поиск единого принципа познания
Построение единых принципов познания для естественных и гуманитарных наук было одной из далеких целей со времен Р. Декарта, который концептуализировал этот вопрос для науки.
И. Кант в своих «критиках» жестко поставил вопрос о том, что наличие универсальных принципов и необходимости лежит в самом человеческом разуме. Они для И. Канта – знаки проекции порядка, который идет от разума, а не принадлежит миру вне него, хотя здравый смысл обычно помещает его именно туда. Э. Дюркгейм, стараясь строить социологию по образу естественных наук, исходил из идей крайней социологизации. Все в человеке и его поведении определяют социальные условия. М. Вебер же настаивал на обращение к парадигме действия, согласно которой социальные явления – итог действий индивидов, агрегированный результат их активности. Действие же каждого предопределено его духом, психологией, детерминируется его мотивацией, которую наблюдатель, как такой же носитель духа, в состоянии понимать. В одних и тех же условиях люди с разной мотивацией будут вести себя по-разному.
Оценки и выбор на их основе решений, принятие целей следует рассматривать как проявление духа, а не голой рациональности, они есть акт обращения к ценностям.
И все же, если не рассматривать прогресс техники, а обратиться к тому, к чему стремятся люди, обнаружится, что в поступках людей «ничто не ново под луной ». Конкретных решений и их сочетаний может быть много, но реально поведение на их основе почему- то укладывается в определенные русла. Если бы все решения были действительно безгранично произвольны, то мы имели бы гораздо более широкое разнообразие репертуара поведения людей. Однако они не нарушают того порядка, который присущ людям и определяется границами, задаваемыми их биологическим.
Сознание и целостная картина мира
Появление в процессе эволюции сознания дало человеку возможность, широко используя как готовые символические формы, так и собственный опыт, строить вербально и образно свою картину мира, ментальную «модель» реальности, многими и сегодня наивно принимаемую за саму данность мира. Психическая модель полезна человеку в том случае, если она адекватна задачам выживания. Достигнув в ходе эволюции психики уровня сознательного отражения, человек одновременно приобрел «потребность» в структурировании окружающего его мира, в обладании целостной, максимально обобщенной и тем самым законченной картиной, объясняющей мир, его происхождение, образ жизни, природу других людей и т.п. Причем в массе эти объяснения не обязательно развернуты и четко сформулированы, в лучшем случае это мало связанный набор принципов и соответствующих мифологем. Человеку важна уверенность в обладании верной целостной картиной видения окружающего его мира. Осознание человеком неполноты или искаженности своей картины мира в важных для его жизни областях (для живущего в рамках культуры или цивилизации, особенно в сфере отношений между людьми) влечет за собой повышенную тревожность. Человеку становится трудно что-то планировать, ставить осмысленные цели, оптимизировать свою деятельность; он испытывает неприятные чувства непредсказуемости, нестабильности, потери ориентиров; ему становится больше неоткуда черпать чувство уверенности, правильности того, что он делает. Он лишается ряда положительных эмоций, привносимых чувствами достоинства, гордости, включенности и т.п., которые сопровождают привычный осмысленный, с его точки зрения, образ жизни. В качестве одного из легкодоступных выходов человек охотно начинает прислушиваться к значимым другим, предлагающим свое понимание пробелов в его картине мира. Впрочем, обнаружение неполноты и противоречий в представлении о мире редко происходит как результат переосмысления собственного опыта людей, чаще кто-то старательно указывает на них.
Ценности – способ создания иллюзии полноты картины мира
Существуют разные способы убедить человека с его обычно ограниченным собственным опытом повседневности в том, что предлагаемое ему, взамен имеющегося, новое понимание (по ходу воспитания, после инициации, после вхождения в круг посвященных и т.п.) данности мира обладает свойством картины полной, целостной или хотя бы верной в главном, с несущественными для жизни пробелами. Основательное словесное изложение комплекса реальности с доисторических времен давал миф.
Другой не менее важный способ создать у человека иллюзию полноты его картины мира, широко практикуемый культурой любой цивилизации (поначалу может только на уровне вождя, властной элиты), заключается в том, чтобы снабдить его принципами, стандартами, достаточно универсальными для оценки либо любой ситуации, либо широкого спектра ситуаций. В сфере сознания – это веками отработанные в культуре терминальные и инструментальные базовые ценности. Их полный список служит общепризнанными конечными основаниями конкретных порядков в обществе и выдвигаемых целей. Он также облегчает воспроизводство социальных практик и институтов данной культуры и общества в целом. При этом, как показывают наши данные [2], часть ценностей очерчивает предпочитаемый в данной культуре способ или допустимые пути для некоторого приспособительного изменения (все же не меняющего ядра), в соответствии с новыми вызовами, постоянно получаемыми от природы или других конкурирующих в данный момент культур и сообществ людей.
Действенность ценностей опирается на природу человека
Для индивида базовые ценности выступают как его собственные конечные предпочтения. Поэтому культура не может предлагать произвольный список. Базовые ценности как выражение жизненных принципов, чтобы стать действенными, должны опираться на природу человека. Основания самих ценностей бесполезно искать в сознании, они коренятся в специфически человеческой биологии, приобретенной в ходе эволюции человека; в специфике развития у него социальности; в том неосознаваемом психическом, которое исторически было предшественником его сознания. Включение бессознательного разными школами психоанализа и его ответвлений в свои объяснительные схемы, а также не очень многочисленные научные разработки в рамках исследования имплицитной мотивации [3], установок [4], влияния субсенсорного восприятия на предпочтения и когнитивные выводы, эмоций и мышления [5] указывают на то, сколь заметна его роль в психической регуляции. Уже только введение в обиход культурного дискурса ряда понятий (архетипы, комплексы и т.д.) заставило переосмыслить сложившуюся к концу XIX века рациональную картинку невинности человеческой природы [6] и вернуться почти в духе идей Ф. Ницше [7] к более полной картине человека как вместилища и добра, и зла. Многие религии, в отличие от всех попыток устроить жизнь по традиционной этике, не признающей права зла на существование и потому предъявляющей человеку завышенные требования, дают более целостную картину, признавая в том или ином виде наличие в мире людей зла, первородного греха и т.д. (зачастую без упоминания возможности его окончательного истребления). При этом в религиях нередко подразумевается наличие готовности человека, не прикладывающего специального старания, силам зла служить (через соблазн, заблуждение, невежество, недеяние или иным образом).
Обращение к контрценностям – требование полноты рассмотрения природы человека
Рассмотрение ценностной сферы во всей полноте, попытка соотнесения ее с природой человека приводят к необходимости обращения, помимо положительных ценностей, и к контрценностям. К тому, что в аналитической психологии рассматривается как «тень»; в идеологиях, как несовершенство; в религиях, как грех; в культуре, частично как антикультура.
Контрценности – базовые антипредпочтения; то, что людьми эмоционально отвергается, порицается, что индивидуально сердит, раздражает, может страшить, что избегается и при этом не сводимо логически к каким-либо другим. Иногда используют термин «антиценности », что не совсем точно. Как показал специально проведенный нами семантический анализ [8] базовых антипредпочтений, полученный список не является зеркальным отражением многократно полученного аналогичным способом списка положительных ценностей, хотя и имеются слова-антонимы («профессионализм – непрофессионализм», «мир – война» и т.п.). В этих случаях семантическое наполнение контрценностей отличается от просто слабой выраженности или отсутствия ценности. Так «непрофессионализм» для кого-то может и просто недостаток профессионализма, но для кого-то и активное, деятельное отрицание необходимости профессионализма, а война – не просто отсутствие мира, а хороший канал проявления своей храбрости, ловкости и других достоинств воина или же способ навязывания своего понимания или восстановления порядка. И если для первого толкования вполне подходит термин антиценность, характеризующий нехватку или отрицание существования ценности, то второе толкование требует другого подхода, возврата к вопросу о природе человека.
Конечные контрценности, это столь же базовые, самостоятельные, представленные в ценностном сознании предпочтения. Большей частью это контркультурные по сути явления. Их список дает представление о том, что данная культура в природе человека отвергает; с проявлением чего практически безуспешно постоянно борются существующие и исчезнувшие цивилизации и религии.
Пример контрценности – агрессия
Среди таких контрценностей можно выделить агрессию. Проявления агрессии в нашем перенаселенном обществе ведут ко многим проблемам, поэтому естественно, что воспитание детей во многих культурах предусматривает подавление агрессивного и поощрение неагрессивного поведения, умений находить другие, социально приемлемые способы разрешения возникающих конфликтов. Но, с другой стороны, проявления агрессии при защите семьи и детей при возникновении угрозы их жизни не порицаются, они вполне вписываются в предпочтительное поведение. Постоянная готовность к агрессии цивилизованного человека, обнаруживаемая при определенных условиях у любого, а не только у проходящего специальную подготовку, естественна.
Формы переживания приобщения
Чем же привлекает человека, какую радость доставляет ему следование часто архаичным (базовым, начальным) стандартам, как и ценностям своей культуры? Пожалуй, выход за пределы ограниченного сознания (мир объектов и отношений с другими часто напоминает об ограниченности, готовом русле и иногда о неполноте сознательной картины), возврат к простой и одновременно полной картине, архитектоника которой задана коллективным бессознательным. Такой выход часто принимает форму переживания приобщения к святому, сакральному, трансцендентному (благодаря точному воспроизведению освященных традицией действий, следованию стандартам).
В ряде случаев убедительным завершением для индивида «своей» бесспорной модели мира является его приобщение к эзотерическому. С точки зрения психоанализа это часто переход от Эго к Самости, то есть переход от явно неполной личностной схемы, ограниченной имеющимся жизненным опытом, к более целостной, хотя и все же уже готовой схеме из арсенала коллективного бессознательного. Необходимость в каком- либо поиске, например, после вхождения в круг посвященных, отпадает. Сомнения и страхи не мучают – нет почвы для их возникновения. Посвященный, магически изменив свою картину мира, внутренне уже готов брать на себя ответственность за решения, касающиеся других людей.
Поиск абсолюта
Независимо от того, является ли человек атеистом или же приверженцем какой-либо религиозной веры, в его природе заложено, что есть абсолюты (первоначало, универсально ценное, незыблемая основа изменчивой реальности, несомненные знания), дающие опору его картине мира, существующие сами по себе. А моральный релятивизм можно рассматривать как вид поиска отрицательного абсолюта.
В акте приобщения к сакральному реализуется тяга к единению с первоосновой (абсолютом). Более того, вера нередко предпочитается любой правде опыта: «вера выше любой правды».
Переживание веры
Если человек в ходе жизни не задумался сам о первооснове, абсолюте, о сакральном, о всем том, что позволяет ему верить в незыблемость собственной картины мира, то он не испытал особого переживания веры. При этом человек начинает осознавать о наличии такой веры или повседневной убежденности в правильности своего понимания мира после заданного ему другим вопроса об этом переживании. Но стоит человеку начать поиск первоначала, как обнаруживается, что в нем уже имеются какие-то готовые духовные источники переживания возможности существования абсолюта, высшего (горнего), несомненно верного и неизменного. Он может, в зависимости от времени и культуры, в которой воспитывался, переживать это как опыт религиозный или как уверенность в возможности приобщения к трансцендентному.
Так же как утверждение о том, что «нечто красиво» или «нечто величественно», так и утверждение о том, что «нечто сакральное» или «нечто незыблемое» (высшее, непререкаемое и непостижимое) не является описательным, а прямо указывает на особую организацию носителя переживаний красоты, величественности, сакрального – на особую организацию человека. Чувство красоты или прекрасного, переживание приобщения к светлому и высокому, требуя определенного уровня развития, опираются на заложенные в каждом человеке природные структуры (в том же смысле, как в каждом заложено коллективное бессознательное). Это позволяет существовать многообразной духовной и философской литературе, в которой этот опыт (религиозный, приобщения к абсолюту, сакральному) пытаются люди осмыслить, описать или им поделиться. И, как правило, этот заведомо собственный индивидуальный опыт без всяких эмпирических, социологических проверок обобщается как общечеловеческий. И это можно признать законным в случаях, когда собственный опыт не выходит за пределы, ограниченные общностью человеческой организации, в частности коллективным бессознательным.
Ценностное сознание без контрценностей неполно
В природе человека заложены не только устремленность, направляемая базовыми предпочтениями, но и избегание, направляемое базовыми антипредпочтениями. Человеком переживаются и дают эмоциональное санкционирование для действий не только радость, удовлетворенность, но и гнев, и страх, и отвращение и печаль. В связи с этим рассмотрение ценностного сознания без базовых контрценностей будет неполным.
- Brown D.E . Human universals. N.Y., 1991.
- Смирнов Л.М . Стабильность и динамика структуры базовых ценностей россиян // Ментальность россиян. М., 1997. С. 60–95; Он же. Изучение совместности выбора базовых ценностей // Природа и культура. М ., 2001. С . 207–227.
- McClelland D.C. , Koestner R., & Weinberger J. How do self-attributed and implicit motives differ? // Psychological Review. 1989. V. 96. P. 690–702.
- Узнадзе Д.Н . Психология установки. СПб ., 2001.
- Kihlstrom J.F. Perception without awareness of what is perceived, learning without awareness of what is learned // Velmans M. (Ed.). The science of consciousness: Psychological, neuropsychological, and clinical reviews. L., 1996. P. 23–46; Zajonc R.B. Feeling and thinking. Preferences need no inferences // American Psychologist. 1980. V. 35(2). P . 151–175; Васильев И.А., Поплужный В.Л., Тихомиров О.К. Эмоции и мышление. М., 1980.
- Нойманн Э. Глубинная психология и новая этика. СПб., 1999.
- Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М., 2005.
- Смирнов Л.М . Эмпирическое изучение базовых ценностей // Мир России. 2002. № 1. С. 166–183.
«Развитие личности» // Для профессионалов науки и практики. Для тех, кто готов взять на себя ответственность за воспитание и развитие личности